Г Л А В А 7

ПОЗДНЕИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРАРОДИНА ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ.

ИНДОЕВРОПЕИЗАЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ (ПРАИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В (ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ)


В монографии «Проблемы индоевропейской прародины» (Сафронов, 1983) нами была высказана точка зрения о праиндоевропейской атрибуции двух генетически связанных культур — культуры Лендьел (КЛ) и культуры воронковидных кубков (КВК). Это мнение основывалось, главным образом, на том, что производные этих культур образуют континуитет от Центральной Европы до Кавказа, по которому осуществлялись контакты индоевропейцев с носителями пракартвельского, северокавказских и семитских языков, и в этом варианте позднеиндоевропейской прародины реализовывалось это важнейшее требование к пракультуре индоевропейцев, сформулированное сторонниками азиатской прародины индоевропейцев и являвшееся камнем преткновения в гипотезах об европейской локализации прародины. Нами было показано, что КЛ и КВК находятся в экологической нише, оконтуренной по данным лингвистики о флоре и фауне прародины, а также в зоне древнеевропейской/индоевропейской гидронимии. Хронологические рамки культуры Лендьел (IV тыс. до н. э.) соответствуют дате для пракультуры (V—IV тыс. до н. э.), выведенной в последнее время лингвистами.
Однако не только названными аргументами было продиктовано определение блока культур — КЛ и КВК — в качестве эквивалентов поздней индоевропейской пракультуре. Их культурно-хозяйственный тип полностью соответствует аналогичным характеристикам пракультуры индоевропейцев, реконструированным по данным лингвистики, тогда как все другие культуры неолита в хронологическом интервале V—IV тыс. до н. э., в экологической нише и. е. прародины — Закарпатье с придунайскими и задунайскими землями — не соответствуют по своим характеристикам реконструированной и. е. пракультуре, к таковым относятся культура линейно-ленточной керамики (КЛЛК), Старчево-Кереш, краткая характеристика которых дана в главе V. Эти культуры, кроме того не дают производных культур в III—II—I тыс. до н. э.

93.

И, таким образом, не связывается с культурами исторических индоевропейцев в диахронии. Тот факт, что ареал индоевропейской гидронимии шире территории экологической ниши индоевропейской прародины, получает удовлетворительное объяснение впервые и только в единстве блока культур Лендьел и КВК и в последующем расширении КВК на север, названном нами колонизацией Северной Европы.
Древнеевропейская и индоиранская гидронимия в Восточной Европе, выявленная исследователями (Трубачев, 1968; Абаев, 1965; Абаев, см. Членова, 1984, с. 259—268) получает объяснение в распространении к востоку и юго-востоку производных от праиндоевропейского блока культур Лендьел и КВК, а именно в распространении до Среднего Поднепровья первых производных от КВК —культуры шаровидных амфор (КША) и культуры шнуровых керамик (КШК); до Средней Волги — фатьяновской культуры — производной от КША и КШК, или второй производной от КВК; до Северного Кавказа — кубано-терской культуры — производной от КША; по Северному Причерноморью до низовьев Кубани — кубано-днепровской культуры, производной от КША; от Прикарпаться по Северному Причерноморью — древнеямной культуры (ДЯК) —первой производной от пракультуры КВК (рис. 45). Концепция праиндоевропейской атрибуции блока культур Лендьел — КВК объясняет появление протогреков на юге Балкан .через ревизию тезиса о связи «минийской» керамики — археологического символа исторических греков — с баденской культурой (Чайлд, 1950).
Процесс генетической преемственности от КВК осуществляется на севере, в юго-восточной Прибалтике, где «со времени существования культуры шнуровой керамики (производная от КВК — В. С.) до времени исторических балтов не наблюдалось существенных передвижений населения, которые нарушили бы преемственность развития культуры» (Монгайт, 1973, с. 286). В Южной Скандинавии также не наблюдалось разрыва культурной традиции, начиная с 3000 г. до н. э., когда первые поселенцы КВК освоили эти территории (Монтелиус, Стернбергер).
Таким образом, комплекс признаков, присущих блоку культур Лендьел и КВК, удовлетворяет условиям, сформулированным выше к археологическому эквиваленту и. е. пракультуры, и не существует ни в одной культуре неолита, бронзового века Европы. Процесс развития культуры Лендьел и КВК представляет материализованную историю развития праиндоевропейской культуры. В развитии каждой культуры существенны вопросы происхождения, судеб и контактов с другими культурами. Решение этих вопросов приближается к достоверности, если решены вопросы периодизации и хронологии. Именно эти вопросы и разбираются в этой главе.
Ареал культуры Лендьел охватывает географически Среднее Подунавье и западную часть Карпатского бассейна, включая междуречье Савы и Дравы на юге и Силезию и Малопольшу на севере. Эта территория входит административными подразделениями в несколько государств— Венгрию, Чехословакию, Австрию, Польшу, Югославию, поэтому культура Лендьел исследуется учеными разных стран, что обуславливает региональный подход к проблемам лендьелской культуры. Исследования по культуре Лендьел во всем ареале как единому целому практически отсутствуют, но задачу интеграции исследований по Лендьелу выполняют международные симпозиумы. В то же время эти симпозиумы выявляют и большие расхождения в вопросах синхронизации памятников Лендьела с предшествующими и соседними культурами, происхождения культуры Лендьел. Это находит выраже-

94.

ние, в частности в нескольких периодизациях памятников культуры.
Периодизация культуры Лендьел разработана словацкими археологами. Согласно Я. Лихардусу (1970), развитие КЛ проходило в течение пяти фаз: Лендьел I — Лендьел V. Согласно В. Немешовой — Па-вуковой (1970), развитие КЛ проходило в четырех фазах: Лендьел I-Лендьел IV. Венгерские археологи следуют разработанной ими трехступенчатой периодизации (Титов, 1980, с. 402), которая охватывает только три ступени словацкой схемы развития Лендьела. В своем исследовании мы -пользуемся четырехступенчатой схемой эволюции культуры Лендьел. Первая ступень КЛ носит название «краснорасписного Лендьела», но ее подразделяют на две фазы Лендьел Ia, и Лендьел Ib. Вторая ступень КЛ называется «белорасписным Лендьелом». Третья ступень КЛ — это нерасписной Лендьел. Четвертая ступень КЛ ознаменовалась образованием отдельных археологических культур — иор-дансмюльской (или йордановской), бжесць-куявской и луданицкой группой. При том, что говорят об отдельных культурах, сохраняет свое значение и ступень Лендьел IV.
В настоящее время выделяется на территории Словакии, Венгрии, Югославии и даже Западной Болгарии предлендьелский горизонт (Павук, 1969; Калиц, 1972). Это имеет большое значение для выявления происхождения культуры Лендьел. Если раньше дре:внейшие памятники Лендьела синхронизировались с концом культуры Желиз, то в настоящее время после открытия этого горизонта лендьелские памят-чики помещают после Желиз, а синхронизируют с последней памятники предлендьелского горизонта. Черты сходства предлендьелского горизонта и древнейших памятников Лендьела позволяют рассматривать их происхождение в одной связке. Абсолютные даты культуры Лендьел получаются либо непосредственно из датирования по С 14, либо косвенно через лендьелские им-порты в культуре Винча и определяют границы существования этой культуры от 4100 г. до н. э. до 28 в. до н. э. (дата для Болераза по С 14, приведенная в работе В. Немешовой — Павуковой, 1981; появление Болераза ознаменовало исчезновение культуры Лендьел в Карпатском бассейне). Таким образом, эта культура прошла более, чем тысячелетний ^ путь развития. Рассмотрим основные вехи этой эволюции, учитывая региональную специфику и изменения границ культуры Лендьел во времени. Лендьел 1 представлен памятниками «краснорасписного Лендьела» (название дано по способу украшения керамики росписью — желтой и красной краской, наносимой после обжига). Эта ступень представлена на территории от Дравы до Верхней- Силезии: в Венгрии, Западной Словакии и Моравии. Отдельные элементы обнаруживаются в памятниках культуры накольчатой керамики в Чехии и Польше, что характеризует форму появления носителей КЛ в Карпатском бассейне. Это позволяет составить систему взаимных соотношений культуры Лендьел с культурами Карпатского бассейна. Абсолютная дата этой ступени — первая половина IV тыс. до н. э. (Титов, 1980, с. 409 и сл.). Импорт лендьелской керамики в слоях Винчи С позволяет сопоставить КЛ с древнейшей цивилизацией Старого Света и определить ее относительное место. На территории Венгрии, в Дунантуле, памятники ступени Лендьел I сменяют культуру Сопот — Бичке, выделенную Н. Калицем в 1972 году в предлендьелский горизонт. Памятники предлендьелского горизона в Венгрии следуют за, финальными памятниками Желиз (стратиграфия поселения в Бичке). Калиц является выразителем крайней точки зрения, выделяющие памятники типа Бичке из стратигра-

95.

фического горизонта последней производной культуры линейно-ленточной керамики— культуры Желиз (Калиц, 1972, с. 13). В.С. Титов приводит данные о синхронизации Бичке с поздней частью группы Желиз в Бечехее, считая, что они свидетельствуют 6 связях двух групп памятников, но не о генетическом родстве (Титов, 1980, с. 320). Вместе с тем он говорит о существовании «единого хронологического горизонта: поздняя ступень Желиз — группа Бичке — начало культуры Тиса» (там же). Происхождение Бичке Титов видит в культуре Сопот, вслед за югославскими исследователями и Калицем (та же), поскольку на ступени Сопот II появляются памятники типа Бичке. Конец Бичке по С 14 датируется 4007±80 г. до н. э. На винчанской временной шкале Бичке занимает переход — Винча В2/С.
На территории Западной Словакии предлендьелский горизонт типа Бичке — Биня был выделен Ю. ПавукоМ в конце 60-х годов. Этот горизонт сменяется памятниками группы Лужанки, которые являются древнейшими памятниками краснорасписного Лендьела в этом регионе. Памятниками, предшествующими предлендьелским, в этом регионе относятся так же, как и в Венгрии, к культуре Желиз (Павук, 1969, с. 346— 358; Павук, Шишка, 1980, с. 139).
На территории Моравии памятники краснорасписного Лендьела появляются в виде отдельных элементов в массиве памятников культуры накольчато-ленточной керамики, на ступени I С развития этой культуры. В конце этой ступени в комплексах Лендьела нет элементов культуры накольчатой керамики (Подборский, 1970, с. 273—274).
На территории Чехии (Богемии) элементы краснорасписного Лендьела встречаются эпизодически. Чехия представляет твердыню культуры накольчатой керамики вплоть до времени Лендьела IV, когда в этом регионе появляются памятники культуры Иордансмюль наряду с памятниками культуры воронковидных кубков (Доистория Чехии, с. 236). В зону распространения классического расписного Лендьела входят области Верхней Силезии и Малопольши (Неолит Польши, 1969, с. 207), причем в лендьелских памятниках идет до 40% включения керамики КНК (культуры накольчато-ленточной керамики) (Каменска, 1969, с. 208). Устанавливается стратиграфическое следование лендьелских памятников за горизонтом поздней железовской культуры (там же, с. 213). В Прикарпатье, где отмечается ступень белорасписного Лендьела, памятники краснорасписного Лендьела пока не обнаружены.
Древнейшими памятниками классического (расписного) Лендьела мы вслед за словацкими археологами (Павук, 1969; 1980; Точик, 1969, Дискуссии, 1969 и др.) считаем группу Лужанки в Юго-Западной Словакии, относящуюся к рубежу V/IV тыс. до н. э. Положение группы Лужанки зафиксировано как в системе относительной, так и абсолютной хронологии. На своей коренной территории на поселении в Млы-нарцах керамика Лужанок залегала в яме совместно с керамикой Желиз и накольчатой керамикой. Достоверность этой стратиграфии, правда, поставлена под сомнение исследователями (сравнить Новотный, 1962, с. 223 и Дискуссии, 1969; Павук, с. 595; Лихардус, с. 592—593). На основании этой стратиграфии Б. Новотный (1962, с. 201, 226) обозначил горизонт: поздняя спирально-ленточная керамика — Железов-ский тип — Накольчато-ленточная керамика — Бюкк — Тиса и начало группы Лужанки. Павук и Лихардус, указав на переотложенность материалов на объектах в Млынарцах и Лужанках, опровергли правомерность выделения такого горизонта (Дискуссии, 1969, с. 595). Существенно то, что Лужанки следуют за памятниками предлендьелского горизонта в Западной Словакии. Аналогичная ситуация наблюдается и в

96.

других локалитетах. Так, в Хорватии на поселений культуры Сопот лендьелская фаза этой культуры — Сопот III-— следовала за предлендьелским горизонтом, составленным культурой Сопот III--Бичке, (Бапска: горизонт В содержал 115 фрагментов керамики, начала культуры Сопот — Бичке и керамику Винчи В2; следующие, горизонт от 3.00—2,75 м, содержал импорт Винча С; горизонты С2 и Д содержали керамику культуры Лендьел и Винчи С—С/Д1 — Дмитриевич, Иовано-зич, Тасич, 1971, с. 194). Следование венгерского краснорасписного Лендьела за группой Бичке обосновывается венгерскими исследователями и излагается Титовым (1980, с. 321).
Таким образом, все локальные группы краснорасписного Лендьела следуют за памятниками предлендьелского горизонта — культурой Сопот II — Бичке — и там, где его нет, в Силезии и Малополыне, в Богемии — за позднежелезовскими памятниками, и появляются там в массиве культуры накольчато-ленточной керамики. Следование группы Лужанки за памятниками предлендьелского горизонта Биня — Бичке автоматически переводит Лужанки в хронологический промежуток, отводимый для памятников краснорасписного Лендьела. В этой связи выглядит неожиданной и непонятной фраза Титова: «Иногда в качестве древнейшей ступени культуры Лендьел рассматривают группу Лужанки, представленную пока только в Западной Словакии и имеющую прочные связи с предшествующей ей группой Железовце. Но группа Лужанки является во многом самостоятельной, и ее, пожалуй, нельзя рассматривать как часть первой ступени культуры Лендьел» (Титов, 1980, с. 402). Вопрос отнесения вновь обнаруженной культурной группы к известным культурам, как это обстоит в случае Лужанок и Лендьела, не может решаться субъективно. Кроме того, есть и другие мнения о соотношении и характере связи Лужанок и групп венгерского Лендьела. Так, Точик относит Лужанки к ступени Лендьел Iа, характеризуемой красной и желтой росписью без прочерченного орнамента, сосудами колоколовидной формы (Точик, 1969). Калиц показал, что развитие краснорасписного Лендьела шло в 2-х фазах (на основании горизонтальной стратиграфии Асода), причем Асод относится к древнейшей фазе венгерского Лендьела и имеет много параллелей с Лужайками (Калиц, 1970, с. 439 и ел..). Таким образом, сопоставление разных точек зрения исследователей лендьелского материала показывает, что Лужанки рассматриваются древнейшим локальным вариантом культуры Лендьел и помещаются за предлендьелским горизонтом, составленным памятниками Бичке — Сопот II — Биня. Их позиция в системе относительной хронологии определяется ступенью Лендьела Iа. В то же время есть и мнение Новотного, удревняющёго Лужанки до конца Желиз и, таким образом, это может служить обоснованием частичной синхронности с Бичке, а следовательно, с предлендьелским горизонтом.
Для решения нашей проблемы подобные нюансы датировки большого значения не имеют. В то же время вопрос отнесения группы Лужанки к культуре Лендьел существенен, поскольку керамический фонд Лужанок значительно расширяет базу для решения вопросов происхождения этой культуры. И хотя в однокультурности Лужанок и Лендьела никто не сомневается, кроме Титова, целесообразно остановиться подробнее на доказательствах однокультурности двух групп памятников, тем более, что развернутой аргументации этого тезиса нам не известно.
Перефразируя Васича, можно сказать, что история Лужанок, как и других групп культуры Лендьела, записана в их керамике (рис. 15). 97.

Сравнительный анализ керамического фонда группы Лужанки и культуры Лендьел (тип Зенгеварконь, Лендьел Ib по периодизации словацких археологов), культуры моравской расписной керамики (КМК I ступени по Подборскому) показывает, что из 17 форм керамики группы Лужанки полное соответствие в культуре Лендьел Венгрии находят 13 форм; в культуре моравской расписной керамики -16 форм. Используя методику сравнения культур с большими объемами керамических комплексов (Николаева, 1987, с. 2), можно оценить объективно степень сходства сравниваемых сводных комплексов культурных групп. Так, коэффициент совмещения керамического комплекса Лендьела с комплексом Лужанок равен 0,76. Этот коэффициент рассчитывается из доли одинаковых, тождественных форм в сравниваемых выборках, взятой от числа сосудов в большем количественном комплексе (в данном случае, это комплекс Лужанок, где взяты для сравнения 17 форм). Коэффициент совмещения комплекса Лужанок с КММК равен 0,96. Это очень высокие показатели, свидетельствующие, что мы сравниваем не комплексы локальных вариантов, а практически памятники одного варианта (рис. 22). Сравниваемые выборки из трех групп памятников представляют собой набор типов керамики, приближающийся по составу и структуре к сводному комплексу каждой культурной группы. Так, 17 типов керамики Лужанок полно отражают все массовые типы и редкие формы в сводном комплексе Лужанок (рис. 15). Сложнее оценить представительность выборки венгерского Лендьела и культуры моравской расписной керамики. В первом случае за сводный комплекс можно взять классификацию керамики Зенгеварконя, по Я. Домбаи (рис. 17), в которой выделено 34 типа, и в таком случае взятая нами выборка составляет около 40% сводного комплекса, при этом следует учесть, что в классификации Я. Домбаи представлены не только типы, но и варианты типов, тогда как в нашей выборке — только типы. С учетом этого, наша выборка по Лендьелу будет отражать около 60% сводного комплекса. Представительность выборки по культуре моравской расписной керамики — 16 и 18 типов, имеющихся в сводном комплексе КММК (рис. 18 и рис. 22: 16—22, 38—46) достигает 90%. Показательно то, что три ступени развития культуры моравской расписной керамики связываются между собой в одну культуру по меньшему числу форм, т. е. хронологические варианты менее сходны, чем территориальные (сравнить рис. 18, 19, 20).
Структура сводных комплексов в Лендьеле Венгрии, Лужанках и КММК одинакова. Под структурой комплексов мы понимаем соотношение между ведущими керамическими формами в сводных керамических комплексах (Николаева, 1987). Ведущими керамическими формами в трех культурных вариантах являются тюльпан о видные кубки — небольшие сосуды объемом до 0,5 л, украшенные росписью (рис. 22: 5, 13, 19; 6, 14, 20); кувшинообразные сосуды (рис. 22: 1, 9, 16; 2, 10, 17) с росписью и без нее, о пластическими украшениями в виде симметричных выпуклин на месте наибольшего диаметра; сосуды на «пьедестале» (рис. 22: 7, 21, 8, 15, 22); чаши расписные и без росписи, украшенные выпуклинами (рис. 22: 26—27, 33—35, 41—43). Причем, следует подчеркнуть характерную особенность лендьелской керамики, проявившуюся во всех вариантах Лендьела. Это составной характер сосудов на пьедестале, верхняя часть таких сосудов — это мисы, чаши и даже сосуды, которые существуют отдельно без пьедестала. Видимо, такая особенность возникла при широком использовании подставок, пьедесталов для сосудов, и перешла в конструктивный прием керамистов. Несмотря на то, что конструкция едина, слитного впечатления от формы не возникает, и она чита-

98.

ется как составленная нз двух форм. На поздних стадиях Лендьела эта конструктивная особенность пропадает. Все перечисленные формы в разных комбинациях входят в состав погребальных комплексов. Вместе с парадной керамикой помещают небольшие сосуды и кухонную керамику (рис. 16: 20—25). Керамический комплекс поселений аналогичен керамическому комплексу погребений.
Локальные различия сравниваемых культурных групп отражены в орнаментации керамики (сравнить: рис. 15, 16, 18). Если для керамики Лужанок и КМК характерны плавные соединения частей сосудов, то для венгерского Лендьела свойственна уступчатость и соединение углами частей сосудов (рис. 17: 1, 3, 7). Последняя черта сближает венгерский Лендьел с керамической традицией культуры Сопот (рис. 23: 1—3).
Таким образом, сравнение керамических комплексов локальных вариантов культуры Лендьел, включая и Лужанки, показывает сходство в деталях их керамической традиции. Одинаков состав комплекса; одни и те же ведущие формы керамики (кувшин или амфоровидный сосуд, кубок, чаша, чаша на пьедестале); одинаковая орнаментация -пластическая и роспись. Мотивы и элементы орнаментации совпадают (это меандры, «бегущая волна», зигзаг, дуги и т. д.). Нет сомнений, что керамика Лужанок относится к керамике лендьелского круга.
Сравнение культурно-хозяйственного типа группы Лужанки и расписного Лендьела проведено нами в соответствии с характеристикой этих групп, данной Новотным (1962) и Титовым (1980, с. 366 и сл.). Территория распространения группы Лужанки — Юго-Западная Словакия от склонов Малых Карпат и реки Ваг — на западе до реки Нитра — на востоке. Территория распространения венгерского Лендьела— Дунантул, т. е. Западная Венгрия. Вторым очагом краснорасписного Лендьела является культура моравской расписной керамики, захватывающая и Западную Словакию, получившая там название словацко-моравской расписной керамики. Ареалы всех трех локальных вариантов смыкаются.
Памятники группы Лужанки и расписного Лендьела — это поселения с мощными слоями, а также экстрамуральные могильники (таковые известны в этот период только в культуре Винча — могильник Богаш — Гарашанин, 1979). Правда, в культуре Лендьел I—II еще встречаются захоронения на поселениях.
Погребальный обряд Лужанок и Лендьела сходен в деталях. Могильники грунтовые. Обряд погребения — трупоположение на боку, скорченно. Ориентировка по линии В—3. Характерны кенотафы. Есть следы возможной антропофагии. В могилы, форма которых не прослеживается, помещают погребальные фары и пищу. В качестве инвентаря используется керамика, иногда топоры, украшения.
В обеих группах представлена кремневая и каменная индустрия. С появлением Лужанок в этом регионе появляются проушные топоры. Носители обеих групп были знакомы с обработкой меди. Так, в группе Лужанки (Млынарцы, яма № - 23) встречено медное шило -древнейшая поделка в Словакии. В культуре моравской расписной керамики медь встречена позже. В культуре Лендьел медь появляется в относительно большом количестве. Изделия (шилья, украшения, бусы, кольца, подвески, браслеты) —древнейшие медные изделия в Задунавье (Титов, 1980, с. 391). В Европе находки меди устанавливаются с периода Старчево IIb и связываются с приходом культуры Винча. В культурах периода, предшествующего Лендьелу, в Желиз, появление находок из меди следует рассматривать в связи с влиянием Культуры Винча на северную периферию.
Металлообработка, как и высоко развитая керамическая индустрия, свидетельствуют о специализации ремесла. Подтверждением этому служат находки керамических кладов в культуре Лендьел (Хензель, 1980, рис. 32).
Таким образом, сравнение культурно-хозяйственного типа Лужанок и Лендьела показывает их единство, которое особенно выразительно на фоне различных культурных групп, образовавшихся после исчезновения — культуры линейно-ленточной керамики (сравнить с культурно-хозяйственным типом КЛЛК, приведенным в главе V). Установив генетическое родство древнейших памятников культуры Лендьела — Лужанок — с памятниками классического Лендьела, можно переходить к вопросам происхождения, выделяя местную традицию, уходящую корнями в культуры предлендьелского горизонта (Сопот — Бичке —Биня) с растворенными в нем элементами Желиз— деривата культуры линейно-ленточной керамики, и пришлую — с более южных регионов, на которые указывают лендьелские импорты в слоях винчанских поселений.
Местный компонент (в связи с выделением предлендьелского горизонта) в сложении расписного Лендьела следует искать не в памятниках Желиз, а в памятниках Сопот II — Бичке — Биня. Комплексы предлендьелского горизонта — культуры Сопот II-Бичке — Биня (по Калицу— Павуку) и комплексы расписного Лендьела неравноценны в количественном отношении. Это осложняет сравнение. В подобной ситуации можно применить способ сравнения через совмещение, по методике, разработанной Н. А. Николаевой (1987, с. 2—16). Все 8 типов целых форм Бичке находят полные аналогии в керамических формах краснорасписного Лендьела (рис. 23: 18—25 и 23: 32—41). Объективной характеристикой этого сходства может служить коэффициент совмещения, равный 1,0 (о расчета коэффициента см. выше). Приведены формы культуры Сопот II, полностью тождественные культурной группе Бичке (рис. 23: 18—25 и 23: 9—17). Коэффициент совмещения этих выборок также близок к 1,0. На основании этого сравнения можно сказать, что компонент Сопот II —Бичке — Биня полностью вошел в состав лендьелского культурного комплекса.
Происхождение предлендьелского горизонта, таким образом, увязывается с происхождением лендьелской культуры. Разработки венгерских (Калиц, 1972), словацких (Павук, Лихардус, Шишка, Точик) и югославских археологов (Брукнер, 1969; 1974) показывают, что результирующее научное мнение склоняется в пользу трактовки памятников Сопот, Бичке как колоний культуры Винча. Поскольку памятники Бичке наслаиваются на субстрат Желиз (Калиц, 1972, с. 13), то элементы Желиз в керамическом комплексе Лендьела, рассматриваемые рядом археологов как праформы для керамики Лендьела в культуре Желиз (Точик, 1969), являются опосредованными через предлендьел-ский горизонт (Павук, 1969, рис. 1). Сравнение керамики Сопот II — Бичке с культурой Винча (рис. 23:, II и 23: IV) показывает, что все формы этой культуры находят аналогии в Винче (9 форм). Комплексы Сопот II — Бичке и Винчи не равноценны в количественном отношении, поэтому и в данном случае следует применять коэффициент совмещения для оценки сходства двух групп памятников. Коэффициент совмещения комплекса Сопот II-Бичке с Винчей равен 1,0. Однако в керамическом комплексе культуры Лендьел существует и другой компонент, который не может быть выведен из культуры Со-

100.

лот II — Бичке. Генетические истоки неместного компонента культуры Лендьел как ее классического, так и древнейшего варианта ведут к культуре Северных Балкан — Винче, характеристика которой была дана выше, в главе 6. Сравнение керамического комплекса, а также других составляющих культурного комплекса Лужанок и Винча (рис. 24: 17 — 44) показывает сходство двух культур, которое выходит за рамки ареальных связей, которое можно интерпретировать только как генетическое родство двух культур. 14 форм керамики, которые составляют 11 типов, в Лужанках находят полные и тождественные соответствия в керамике Винчи. Вопрос о представительности выборки керамики Лужанки решается методом совмещения всего комплекса керамики Лужанок и данной выборки. Всего в комплексе Лужанок — 14 типов, таким образом, 80% комплекса Лужанки находит точные и полные аналогии в керамике Винчи, и это сходство может быть интерпретировано как генетическое родство (рис. 24: 17—44). Все ведущие формы сосудов Лужанок — кувшинообразные сосуды с 4-я симметричными выпуклинами (рис. 24: 17 и 31), кубок (рис. 24: 18 и 32), чаши (рис. 24: 27—29 и 41—43), чаши на пьедестале (рис. 24: 26, 30 и 40, 44) находят аналогии в культуре Винча. Уникальные составные сосуды (рис. 24: 24, 25 и 38, 39) также характерны для двух культур.
Культурно-дифференцирующими признаками двух культур Лендьел и Винча служат орнаментация каннелюрами (характерна для Винчи и отсутствует в Лендьел, хотя присутствует в Бичке), роспись (характерна для Лендьела, но отсутствует в Бичке и Винче). Эти же признаки являются культурно-определяющими для этих культур.
Сходство Лужанок и Винчи может быть подкреплено сравнением комплексов классического Лендьела и Винчи (рис. 24: 1—16). Всего к сравнению привлечено 7 форм из Зенгеварконя — памятника венгерского Лендьела и 1 форма культуры моравской расписной керамики (рис. 24: 1—8). Все формы находят адекватные аналоги в винчанском керамическом комплексе (рис. 24: 9—16), в том числе 6 форм представляют массовые формы в обеих культурах. Таким образом, всего сопоставляется с Винчей 21 керамическая форма, представляющая ядро лендьелской культуры и ее массовые типы. Еще более разительным, представляется сходство лендьелской и винчанской пластики (рис. 25). Эта пластика и антропоморфная, и зооморфная (рис. 25: 17, 24, 20, 27). Она включает отдельно стоящие (рис. 25: 1, 8, 3, 10, 11) и сидящие фигурки (рис. 25: 2, 4, 9, 12), одетые (рис. 25: 3) и обнаженные (рис. 25: 3, 10, 11, 12). Стиль изображений условный. Руки показаны укороченными коническими выступами, грудь — круглыми налепами. Фигурки богини-прародительницы или женщины с ребенком трактованы одинаково: руки скрещены на поясе, младенец — с левой руки, показаны колени , (рис. 25: 2, 9). Знаки, которые изображены на винчанской статуэтке (рис. 25: 1), повторяются на лендьелских фигурках (рис. 25: 8). Общим для Винчи и Лендьела является изображение фигуры в рельефе на стенках сосудов с воздетыми руками, разведенными ногами (рис. 25: 6, 7, 14). Для культуры Винча характерны лицевые урны, которые в Лендьеле почти не встречаются (рис. 25: 21 и 28). Алтари — столики на ножках с углублением в центре — встречены в обеих культурах, причем, это истоки той формы, которая встречается во всех индоевропейских культурах III—II тыс. до н. э., и возможно,

101.

проясняют происхождение так называемых курильниц катакомбной культуры II тыс. до н. э. (рис, 25: 19, 26; рис. 26: 2, 8, 9, 17). Зооморфные ручки сосудов характерны для Лендьела и Винчи (рис. 26: 17, 24). Зооморфные сосуды, впервые появляющиеся в Винче и Лендьеле (рис. 26: 1, 16), имеют своим завершением аски (рис. 25: 16). Отсутствующие в Винче модели жилища, но имеющиеся в Лендьеле, могут быть дополнены пластическими украшениями в виде головы животного в Винче (рис. 26: 3), обычно вывешиваемыми над входом в дом, как можно судить по модели дома в КМК (рис. 26: 10). Картина сходства двух культур была бы неполной, если не вспомнить проушные топоры, плоские каменные тесловидные топоры, а также костяные, каменные бусы и подвески из клыков (рис. 26: 4, 5, 6, 11, 12, 20, 21 13—15), встреченные в обеих культурах — Винче и Лендьел. На основании проведенного анализа правомерно говорить/ о доминирующей роли винчанского компонента в сложении культуры Лендьел и ее древнейшего варианта — Лужанок. Ареал Сопот II — Бичке смыкается с Винчей на своих восточных границах, а с Лужайками — на северной границе. Так осуществляется принцип непрерывности территории при доказательстве происхождения культуры Лендьел от Винчи. Далее, если один компонент, слагающий культуру раннего Лендьела (Лужанок), Сопот II — Бичке, происходит из Винчи, и второй компонент развитого краснорасписного Лендьела происходит также из Винчи, то в целом можно говорить о миграционном происхождении культуры Лендьел от Винчи. Механизм участия Винчи в образовании ряда центральноевропейских неолитических культур представляется следующим образом.
Культура Винча, появившись как сложившийся культурный комплекс на Северных Балканах, в массиве памятников культурно-исторической области Старчево — Криш — Кереш, во второй половине V тыс. до н. э. оказывала все возрастающее влияние на северную периферию. Может быть выделено несколько хронологических периодов влияния Винчи на северные области, в один из которых наступила дезинтеграция монолитной культуры линейно-ленточной керамики, что выразилось, в частности в образовании культуры Желиз. На последующих стадиях Винча В1—В2 влияние Винчи на северозападную периферию сохранилось, о чем свидетельствует существование в этом регионе винчанских памятников (Осентиван в Венгрии, Тордош в Румынии) и памятников культуры Сопот I—II, в которой исследователи видят «посла винчанских традиций» (Брукнер, 1974, с. 303). Влияние Винчи в северо-восточном направлении на Потисье выразилось в дезинтеграции массива культуры алфелдской линейной керамики и образовании групп типа Сакалхат-Лебе. Характеристика этой группы в отечественной литературе впервые дана В. С. Титовым (1980, с. 158—181). По отношению к памятникам Сакалхат-Лебе винчанекий компонент признается Титовым без всяких колебаний (1980, с. 180), тогда как в отношении лендьелских памятников, имеющих больше аналогий в Винче, исследователь воздерживается от однозначной оценки, сочувственно излагая точку зрения Д. Срейовича, полагающего, что Винча не играла роли в сложении культуры Лендьел (Титов, 1980, с. 411). В этой связи интересно провести сравнение керамики Сакалхат и Винча (рис. 13). Выборка Сакалхат (рис. 13: 1—7, 15—18) содержит амфоры и амфоровидные сосуды, горловина которых украшается антропоморфной личиной (рис. 13: 3, 4), Сосуды на ножках, миски, орна-

102.

ментация выпуклинами (рис. 13: 5—7) имеют аналогии не только в Винче, но и в Лендьеле. Характерным новым типом керамики является двуручный сосуд, который широко распространился в Средней Европе только в период баальбергской стадии KBК (рис. 13: 18). Особенно роднит с Винчей орнаментация широкими меандровыми полосами, украшенными наколами (рис. 13: 1, 2). Всего 12 форм Сакалхат-Лебе находят аналогии в Винче, из них 5 форм находит аналогии в Лендьеле (рис. 13: 5—7, 15—17). Если принять во внимание сказанное выше о 21 аналогии сосудам Лендьела в Винче и серии параллелей лендьелской пластике, зооморфным сосудам и т. д. в Винче, то еще раз можно (на фоне аналогий Сакалхат-Лебе) определенно сказать, что культура Лендьел — миграционная в Средней Европе и возникает на основе доминирующего влияния Винчи. Что касается венгерского Лендьела, то Титов говорит о группе Бичке как предтече Лендьела (Титов, 1980, с. 412). Наш взгляд на происхождение Лендьела исходит из трех фактов: исключительной роли Винчи в сложении культуры Лендьел, трехэтап-ности влияния Винчи на Среднюю Европу, а также существовании предлендьелского горизонта. Эта точка зрения не исключает Бичке из схемы образования лендьелской культуры, но не позволяет рассматривать Бичке как единственный компонент Лендьела. Распространение но всей территории Западной Венгрии краснорасписной керамике можно связывать лишь с сильным культурным влиянием из районов Западной Словакии и Моравии, поскольку древнейшим вариантом Лендьела является группа Лужанки в Западной Словакии, о чем свидетельствует и большое количество параллелей между Лужайками и Асодом — древнейшим памятником венгерского Лендьела (Калиц, 1970).
Процесс сложения краснорасписного Лендьела является, по нашему мнению, отражением в материальной культуре процесса формирования позднеиндоевропейской общности. Так, он является сложным взаимодействием двух разных, но генетически связанных групп (Со-пот II — Бичке и Лужанки), корни которых — в культуре Винча. Даже субстрат, на который наслаиваются памятники предлендьелского горизонта (культура Желиз), оказывается также облученным культурой Винча, представляющей собой древнейшую цивилизацию Старого Света. Сопот, Сопот II — Бичке — Биня, Сакалхат и Лужанки — разновременные вехи колонизационного движения этой древнейшей цивилизации Европы. Решающая роль Винчи в формировании Лендьела, позднеиндоев--ропейскую принадлежность которого мы обосновали в предыдущей монографии (Сафронов, 1983), делает ее ответственной за передачу лендьелцам «праиндоевропейской языковой эстафеты». Таким образом, учитывая, что Лендьел является культурой поздне-индоевропейского состояния, образующей с культурой воронковидных кубков последнюю прародину индоевропейцев перед распадом их единства, мы должны видеть в процессе формирования культуры Лендьел процесс сложения позднеиндоевропейской общности, а культуру Винча считать предшествующей и частично синхронной позднеиндоевропейскому состоянию праиндоевропейской общности. Процесс формирования культуры Лендьел начался с появления группы Лужанки в Юго-Западной Словакии, а закончился становлением краснорасписного Лендьела на территории Венгрии.
Ареал первой позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ I) (рис. 42; 2) образовался в последнее столетие V тыс. до н. э. и очерчивается границами группы Лужанки. Он должен быть занят этнически однородным населением и в силу территориальной компактности (120—130 км в поперечнике), и в силу однообразия и устойчивости материальной культуры немногих памятников лужанской группы. Различные коллективы «лужанского» населения благодаря территориальной близости постоянно могли легко общаться друг с другом. Однородность материальной культуры как раз и свидетельствует о тесных контактах ее носителей. Это исключает наличие диалектов внутри языка «лужанского» населения. Ареал второй позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ II) (рис. 43: 1) образовался на рубеже V—IV тыс. до н. э. (дата поселения Асод в Венгрии—4040—3880 гг. до н. э.—Титов, 1980, с. 409). По территории ареал ПИЕ II больше ареала ПИЕ I (400 км с севера на юг и 200 км с востока на запад), но его земля сплошной полосой занята памятниками краснорасписного Лендьела ступени Ib. Участие в формировании краснорасписного Лендьела двух разных, хотя и родственных групп Лужанки и Бичке, делает вполне возможным наличие диалектного членения в языке носителей культуры этих памятников, но археологически выявить это не представляется возможным, хотя памятники южного венгерского Лендьела этого периода несколько отличаются от более северных комплексов моравской расписной керамики. Этот период окончательного формирования лендьелской культуры, включившей в себя не только лужанские, но и элементы субстрата и группы Бичке. Ареал третьей позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ III) образовался в конце первой половины IV тыс. до н. э.; характеризуется ступенью II развития культуры. Лендьел, отличительной чертой которой является белая роспись в керамике (Титов, 1980, с. 409—410), а также фактом отпочкования в это время от лендьелской культуры памятников новой культуры, генетически связанной с Лендьелом,— культуры воронковидных кубков (рис. 43: 2).
Генетическая связь культуры воронковидных кубков (КВК) с куль-Турой Лендьел (КЛ) фактически никем не обосновывалась, хотя сторонники гипотезы «южного происхождения» (Милденбергер, 1953, с. 82), указывая на сходство отдельных керамических форм КВК и КЛ, считали эту связь генетической (Беренс, 1973, с. 81). КВК широко распространена во времени (сер. IV—III тыс. до н. э.) и пространстве (от Южной Скандинавии и Балтийского моря — на севере, до Дуная — на юге, от Нидерландов — на западе, до Прикарпатья — на востоке). Сложнее определить время существования каждого регионального варианта и хронологическую позицию древнейших памятников КВК в каждом из них. Периодизация и хронология датских памятников КВК установлена известным датским археологом Беккером (1958) на основании совстречаемости форм сосудов в керамических (поминальных) комплексах торфяников Дании. Беккер разделил керамику КВК на 5 типологических групп (А—Е). Сопоставление выделенных групп с известными к тому времени неолитическими комплексами керамики Северной и Средней Европы при учете палинологических анализов и дат торфяников по С14 показало хронологическое значение этого распределения. Периодизация Беккера (1947/1948, с. 5 и ел.) была образцовой в течение четырех десятилетий. Почти в неизменном виде она остается и сейчас единственной для памятников КВК Северной Европы. По периодизации Беккера корректируют свои региональные схемы исследователи неолита-энеолита Польши, Чехии, Моравии, Германии (Ковальчик, Запотоцкий, Хоуштова, Беренс). Лишь положение о последовательности двух древнейших хронологических этапов КВК в схеме Беккера, характеризуемых кубками А и кубками В, подверглось сомнению (Стенбергер, 1977, с. 46—52). Древнейшими Беккер считал комплексы с плоскодонными кубками А, носители которых были первыми неолитическими и земледельческими племенами Северной Европы. Со торой миграционной волной в эти же районы и с другим народом он связывал появление круглодонных кубков В.
По нашему мнению, кубки А и кубки В типологически близки друг другу (воронковидное горло, плавные очертания тулова) и отличаются только формой дна. Одинакова и невыразительная орнаментация в виде наколов, ногтевых вдавлений, хотя во время бытования комплексов с кубками В появляется новый элемент — шнуровая орнаментация горизонтальными линиями несколько ниже венчика. Новый орнаментальный штамп и новая керамическая форма — воротничковая фляга с округлым туловом — широко распространены в Средней Европе и в более поздних, чем ступени КВК А и КВК В в Швеции и Дании, в последней фазе IV КВК в Моравии, на рубеже баальбергской-зальц-мюндской ступени КВК в Германии, и на ступени С I—С II КВК в Чехии. Эти факты и убеждают нас в справедливости предложенной Беккером последовательности стадий А и В. Однако многие археологи отметили недостаточную аргументированность этой последовательности и даже возможность обратной стратиграфии. Так, Стернбергер (1977, с. 46—52), указывая на единую этническую принадлежность носителей КВК в Южной Швеции на основании типологического анализа инвентаря, пришел к выводу, что кубки В древнее кубков А и что последние развились на неизвестной пока родине КВК из круглодонных кубков В. Полемика привела к тому, что археологи стали рассматривать комплексы с кубками А и В как единый хронологический горизонт АВ. По наличию кубков и других керамических форм, сопровождающих кубки типа А и В, комплексы этого древнейшего горизонта КВК — КВК АВ были обнаружены в Центральной Польше (Сарново: I этап КВК по схеме К. Сюшинского), Западном и Восточном Поморье, Куявии, Ма-зовии, Малопольше (?) (Неолит Польши, с. 198—199, табл. 106), в Верхней Силезии (Петровице Велки — Козловски, 1970, с. 543), в Моравии (I этап по периодизации Е. Хоуштовой, 1960, клады Божич в Зноймо и Малице), возможно, в Чехии (Шленьска Гора: IA по периодизации чешских археологов — Доистория Чехии, 1978, с. 238, 239), гипотетично в Саксо-Тюрингии. Подобная география распространения древнейших комплексов воронковидных кубков может свидетельствовать либо почти об одновременном конвергентном их возникновении на разных территориях (полицентризм), что возможно только при наличии общей подосновы; либо о быстром их распространении из одного центра (моноцентризм). В пользу моноцентрической гипотезы свидетельствует отсутствие западных генетически близких культур субстрата на западных и северных территориях распространения кубков А—В. Так, в Дании и Швеции КВК наслоилась на мезолитическую культуру Эртебёлле и некоторой время существовала с этой культурой. Предположение Троелс — Смита (1954) о том, что на ее основе под влиянием юго-западных элементов возникла КВК, не только лишено оснований, но и перспектив из-за невозможности объяснить появление развитого неолитического комплекса И полной смены культурно-хозяйственного типа в этом регионе. Таким образом, Северная Европа не могла быть родиной КВК. Западная (приальпийская) концепция происхождения КВК от ми-хельсбергской культуры, выдвинутая Беренсом (Ковальчик, 1970), также может быть легко опровергнута на основании хронологических

105.

данных, поскольку михельсбергские элементы не встречаются в древнейших памятниках КВК на ступени АВ. Хотя, по нашему мнению, кубки В вполне могли переоформиться из плоскодонных кубков А под влиянием круглодонных михельсбергских форм. Существование же михельсбергской культуры в период бытования кубков А и В доказывается целой серией из восьми дат из михельсбергского поселения Эренштайн (Долуханов, Тимофеев, 1972), относящихся к концу 3-й — сер. 4-й четверти IV тыс. до н. э. Однако и радиокарбонные данные указывают на то, что КВК возникла на три века раньше михельсбергской культуры, и ее ранние памятники датируются по С 14 последним столетием первой половины IV тыс. до н. э., а по увязке с белорасписным Лендьелом — серединой IV тыс. до н. э. (см. ниже). Безусловная близость некоторых керамических форм михельсбергской и КВК восточной группы скорее свидетельствует о взаимовлиянии керамических традиций обеих культур. В михельсбергской культуре есть формы, восходящие к еще более древней, лендьелской традиции в керамике. Вероятно, не лишена оснований гипотеза тех исследователей, которые «считают михельсбергскую культуру периферийной культурой области воронковидных кубков» (Монгайт, 1973, с. 255). Эту гипотезу подтверждает появление на стоянках михельсбергской культуры рвов, частоколов, сложных воротных сооружений, полностью совпадающих с фортификационными сооружениями КВК и Лендьела (Хахман, 1973, с. 79—107). Сформировавшаяся под сильным влиянием КВК, михельсбергская культура, продолжая впитывать культурные элементы КВК — Лендьела, и сама оказывала влияние на эти культуры. Особенно явно это ощущается в появлении круглодонных форм в иордансмюльских комплексах лендьелской культуры, баальбергских памятниках КВК (рис. 29: 7, 26, 27, 29), а позже в памятниках зальцмюндской ступени КВК. При такой ситуации решающее значение в пользу происхождения КВК от лендьелской культуры имеет хронология памятников КВК, преемственность ее архитектурного и фортификационного наследия, типа хозяйства и керамической традиции от лендьелской культуры (рис. 28).
Южное происхождение КВК от лендьелской культуры представляется единственно возможным, поскольку в этом случае находится объяснение возникновению яркого керамического комплекса КВК, почти все формы которого восходят к лендьелской керамической традиции (рис. 31, 28), а удивительное сходство культурно-хозяйственного типа и архитектуры обеих культур убеждает в их генетической связи (см. ниже). Наконец, данные радиокарбонного анализа подтверждают большую древность южных памятников. Если наиболее древние памятники КВК в Южной Швеции датируются по С 14 2950 г. до н. э. (Стернбергер, 1977, с. 51), в Дании (Коненсхой)—последней четвертью IV тыс. до н. э., в ГДР (Кмелен) —третьей четвертью IV тыс. до н. э., в Польше (Сарново) —около 3600 г. до н. э. (Долуханов, Тимофеев, 1972, с. 57), то для находок в Моравии, Верхней Силезии нет радиокарбонных дат, но они прочно синхронизируются по находкам белорасписной керамики Лендьелом II, памятники которого датируются по С 14 серединой IV тыс. до н. э. (Лентенье — Сенткересдомб -3510±120; Залавар —Мекень —3450±80 гг. до н. э.—Титов, 1980, с. 409—410). По устоявшемуся представлению появление новой археологической культуры отмечается новой керамической традицией. В культуре воронковидных кубков новой, ведущей и определяющей формой является воронковидный кубок или формообразующий элемент, встречающийся и на других сосудах в рамках этой керамической традиции, выраженый в преувеличенно раскрытой горловине в виде воронки (рис, 29: 7). в развитии керамической традиции КВК намечаются периоды, первый из которых характеризуется набором форм, типологических близких к лендьелским (рис. 28); воронкообразная горловина на отдельных сосудах еще не гипертрофированно увеличена, а соизмерима с пропорциями сосудов. Число сосудов, входящих в состав самого раннего комплекса КВК ступени АВ (по Бекеру), невелико, поэтому можно привести каждому из них конкретные аналогии, фиксирующие связи сосудов КВК с культурой Лендьел (рис. 29: 23—29, 28).
Сосуд с воронковидной горловиной и овоидным туловом с небольшим донцем из Маломериц (Моравия, КВК I, по Хоуштовой) находит аналогию в типичном лендьелском кубке с воронковидной шейкой, обычно украшенной четырьмя круглыми шишечками на месте наибольшего диаметра (Балатонендред, по Титову, 1980, с. 375, рис. 227: 3) рис. 16: 6). Тот факт, что маломерицкий кубок (рис. 28: 11, 19) составляет основу, на которой в последующие периоды развиваются многообразные сосуды, объединяемые общим элементом — воронкообразной горловиной, не вызывает сомнений из типологического сопоставления его с более поздними воронковидным кубками. Существенно и то, что лендьелские кубки с воронкообразной горловиной не единичны, а типичны для лендьелской керамической традиции, (рис. 21: 8; 18: 2,3,7). Вторая характерная форма для комплекса как раннего КВК, так и для более позднего — это сосуд, в котором верхняя часть представляет собой цилиндр, а нижняя часть — усеченный конус, причем диаметр максимальный придонной части равен диаметру цилиндрической верхней части. В этом сосуде нет разделения на горловину, плечевую часть. На венчике — очень часто «воротничковый» налеп. Происхождение этой специфической формы мы видим также в лендьелском комплексе Виланы — Кевешд (Мюллер-Карпе, 1968, табл. 187: 9) и Зенгезарконь (Домбаи, I960), (рис. 29: 14, 29; рис. 28: 20). Третья форма, присутствующая в раннем комплексе КВК, имеющая много продуктивных производных в последующих периодах развития этой культуры, а также производных от нее — КША, КШК — это амфоры с шаровидным туловом и небольшим плоским дном, с узким цилиндрическим горлом (соотношение Д1/Д-1/3, где Д1—диаметр горловины, а Д— диаметр сосуда; соотношение HI/H-1/6, где HI — высотa горловины, Н — высота сосуда). Такая амфора снабжена уже не выступами, как первые амфоры в культуре Винча или кувшинообразные сосуды Лендьела, а ручками, и это характерный признак, отличающий лендьелскую керамическую традицию от раннего комплекса КВК (рис. 29: 23, 25). Для позднего Лендьела (Лендьел III—V), нерасписного, ручки на сосудах—неотъемлемый их элемент, а мы подчеркиваем разницу для расписного Лендьела и КВК (раннего), появление же ручек на поздней ступени Лендьела считаем результатом влияния КВК на культуру Лендьел. Строго говоря, нам неизвестна точная аналогия амфоре из Божице (Моравия, КВК I по Хоуштовой) в лендьелских комплексах, равно как и вообще такой элемент, как ручки, но нельзя пройти мимо таких лендьелских сосудов, как биконические со сглаженным ребром и цилиндрической горловиной или со слегка вогнутыми очертаниями. Соотношение Д1/Д у таких сосудов — такое же: 1/3, a HI/H-1/5—1/9. Подобные сосуды имеют также большую высоту: экземпляр из Печенад имел 43 см. Для первой ступени чраснорасписного Лендьела такая форма не характерна, но появляется она именно на второй ступени (рис. 28: 1, 7). Полных аналогий в отношении этой формы в сосудах КВК и Лендьела не будет потому,

107.

что данная амфоровидная форма — развивающаяся и в самой культуре Лендьел. Проливает свет на происхождение этой формы аналогия из культуры Винча ступени Винча — Тордош II (по Гарашанину, 1979, табл. 91). Для культуры Винча древней фазы развития (Винча —Тордош I, II, по Гарашанину) амфоры являются характерной чертой керамической традиции. Они многообразны по оформлению деталей, орнаментов, второстепенных пропорций, но вместе с тем и очень стандартны. Важно и то, что наряду с небольшими амфорками есть амфоры значительных размеров и даже пифосы в человеческий рост (размеры сосуда также являются характеристикой керамической традиции). На основании того, что выше было показано, что доминирующий компонент культуры краснорасписного Лендьела имеет винчанское происхождение, сравнение амфоры из Божице с амфорой из культуры Винча правомерно, учитывая полное отсутствие подобных форм в синхронных и соседних культурах нелендьелского круга и существование нестабильной формы в культуре Лендьел.
В раннем комплексе появляется также новая форма сосуда — амфора с биконическим туловом и высокой цилиндрической или вогнуто-цилиндрической горловины с двумя петлевидными ручками на переходе от горловины в плечевую часть (рис. 29: 23). Все вышесказанное о ручках, не характерных для Лендьела, следует отнести и к данному случаю. Форма двуручной амфоры с цилиндрическим горлом КВК из Могильниц (Хоуштова, 1960, табл. IX: 10) совпадает с типично лендьелской формой из Лужанок (рис. 15: 7), которая традиционно украшалась шишечками по месту наибольшего диаметра и не имеет ручек (Новотный, 1962; Мюллер-Карпе, 1968, табл. 204). К сказанному можно было бы добавить и сходство некоторых производных форм от воронковидного сосуда из Маломериц с лендьелскими формами (рис. 18: 2, 7) и формами горшков из культуры Сопот. Выше обосновывалась связь культуры Сопот с группой Лужанки в Западной Словакии, Бичке в Западной Венгрии. Культура Сопот на II ступени развития представляет собой культурное единство с группами Бичке и Биня в Словакии (по Калицу, 1972, с. 13; Брукнеру, 1974; Павуку, 1969, с. 345). На третьей ступени развития культура Сопот включает столько импорта из Зенгеварконя, что исследователи говорят об этой ступени как о лендьелской культуре (рис. 23). Не удивительно, что некоторые сопотские формы перешли в КВК через посредство культуры Лендьел, не прижившись в последней.
В раннем комплексе КВК АВ в Моравии присутствует слабопрофилированный с невыделенной горловиной сосуд, украшенный сосцевидными налепами и горизонтальными ручками (Хоуштова, 1960, табл. III: 5), аналогия которому представлена в комплексе Лужанки (Новотный, 1962, табл. XXXIV: 1; Мюллер-Карпе, т. 2, табл. 204: 65). Мисы на ножке как тип представлен в раннем комплексе КВК АВ (Хоуштова, 1960, табл. IV: 5). Эта форма сосуда гораздо более представительна в комплексе Лужанок (Мюллер-Карпе: т. 2, табл. 202: 17—22), однако имеется и точная аналогия в виде биконической вазы на ножке (Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, табл. 203).
Таким образом, весь ранний комплекс КВК ступени АВ, по Беккеру, находит полную аналогию в культуре Лендьел I, однако гораздо более полные аналогии, находит КВК АВ в белорасписном Лендьеле (Лендьел II), которому синхронен ранний комплекс КВК АВ. Проведенное нами графическое сравнение учитывает все типы раннего комплекса КВК и все имеющиеся в наличии формы моравского комплекса КВК АВ (рис. 28). I тип — узкогорлые амфоры (высота 30—40 см); отношение диа- метра горловины к диаметру тулова — 1:3 Украшаются жгутовидными ручками в придонной части или зооморфными ручками на плечевой части (Хоуштова, 1960, табл; II: 2, 3 и табл. II: 1). В белорасписном Лендьеле — культуре моравской расписной керамики подобные амфоры таких же размеров встречаются, но уже с горизонтальными ручками, укрепленными на наибольшем диаметре (рис. 28: 1 и 7).
II тип — широкогорлые амфоры с цилиндрическими и воронковидным горлом с 2-я ручками с горизонтальным отверстием (высота около 30 см). Соотношение диаметра горловины к диаметру тулова-5:6. В белорасписном Лендьеле есть аналогичные формы — двуручные сосуды, однако они не имеют выделенной горловины (рис. 28: 2 и 8). III тип — узкогорлые амфорки (высота 15 см). Две ручки на основании горловины. Находят аналогии в Лендьеле II (рис. 28: 3 и 9).
IV тип — амфоры с воронковидным горлом и 4-я ручками на основании горловины (рис. 28: 4 и 10).
V тип — воронковидные кубки (высота — 30 см).
Воронковидная горловина выделена, хотя не столь гипертрофированн, как на поздних экземплярах. Кубки варьируют по орнаментации (рис. 28: 11, 12, 20). В сравниваемых сосудах Лендьела II такие кубки декорируются симметричными выступами на линии наибольшего диаметра (рис. 28: 5). Сопоставление кубков Лендьела и КВК подтверждает высказываемую гипотезу о происхождении воронковидного кубка из культуры Лендьел.
VI тип — кубковидные сосуды, представляют собой форму с невыделенной горловиной, но плавно суживающейся верхней частью. Они украшаются налепом («воротничком» — рис. 28: 20) или язычковыми выступами (рис. 28: 19). Названные формы имеют хорошие аналогии в белорасписном/Лендьеле (рис. 28: 14 и 19; 28: 15 и 20).
VII тип — мисы на ножках («вазы для фруктов») —не является новой чертой в комплексе КВК. Эта форма керамики восходит к Лендьелу, Винче и Старчево (рис. 28: 16, 17 и 21).
VIII тип — сковороды (рис. 28: 18 и 23). Форма находит полные аналогии в лендьелском комплексе.
Таким образом, сравнение по типам керамики комплекса КВК АВ (моравский вариант по Хоуштовой) и сарновской (Неолит, 1979, с. 198) с белорасписным Лендьелом Моравии и Польши показывает, что ранний комплекс КВК выкристаллизовался из лендьелского комплекса, отличаясь только большим однообразием и вариантными деталями (ручки, декор, отсутствие росписи в КВК). Наш вклад состоит не столько в том, что мы впервые выделили эту проблему, но в том, что мы проследили графически для каждой конкретной формы связь двух культур в древнейшем звене. Следует подчеркнуть, что в археологической литературе только в самое последнее время обратили внимание на синхронизацию КВК с культурой Лендьел. Эти две культуры никогда не рассматривали в системе. Хотя отдельные гипотезы о происхождении керамической формы — кубка — в КВК иногда выдвигались, они не стали аксиомой для археологов. Между тем именно этот блок культур Лендьел и КВК, сосуществуя на протяжении почти тысячи лет, определил развитие позднего неолита-энелиота Центральной Европы и предопределил культурное развитие региона в эпоху бронзы.
Ранний комплекс культуры воронковидных кубков (КВК А и КВК В по Беккеру, или континентальная фаза КВК АВ, по Беккеру— Запо-тоцкому) распространен от Чехии, Моравии на север до Польского Поморья (рис. 43) на запад до Голландии и Скандинавии, причем он хронологически не расчленен. Это объясняется как малочисленностью, так и однообразием находок. Ареал распространения белорасписного

109.

Лендьела гораздо меньше: это Моравия, Словакия, Силезия, Малополь-ша, Северное Прикарпатье, Волынь. Древнейший комплекс КВК ДВ появляется на окраине культуры Лендьела, определяется как новое культурное явление (культурно-специфические формы керамики, отсутствие орнамента на ней, новый погребальный обряд в виде мегалитических обкладок под курганом и т. д.) и является своеобразной «подвижной частью» культуры Лендьел. Однако уже на следующей фазе КВК —баальбергской — происходит такое сильное взаимовлияние двух культур, что в культуре Лендьел происходит переход от расписной к нерасписной фазе — Лендьел III (рис. 43: 2; 44: 1). Ареал III позднеиндоевропей с к о и прародины (ПИЕ III — рис. 43: 2) качественно отличается от ареала I и II ПИЕ именно своей двукультурностью (сосуществованием двух генетически родственных культур — Лендьел и КВК).
Другим отличительным признаком ПИЕ III от ПИЕ I и ПИЕ II является отсутствие компактности и разбросанность ее памятников на большие расстояния друг от друга (сравни карты: рис. 42 и 43: 1 с 43: 2). ПИЕ III характеризуется памятниками белорасписного Лендьела II, которые распространены в Моравии (моравская расписная керамика: местонахождения Морава над Вахом, Велки Костоляны, Чабу-Силы, Вычапы — Опатовцы в Комятиче (Павук, Шишка, 1980, с. 141), в Словакии (в Западной Словакии — Печенады, Валки Костоляны, Требатицы, Краковани на Повяжи и др.; в Восточной Словакии — Чес-халом — Оборин — Павук, Шишка, 1980, с. 141), в Чехии (отдельные комплексы белорасписного Лендьела в массиве культуры накольчатой керамики стадии ПС — Доистория Чехии, с. 214), в Силезии и Мало-польше (люблинско-волынская группа, малицкая — Неолит, рис. 39, 43), в Венгрии (белорасписной Зенгеварконь), в Нижней Австрии (расписная керамика типа Стрелиц в Эгенбурге, Лангенцерсдорфе, Пойсдорфе— Мюллер-Карпе, т. II, с. 488), на Северных Карпатах и Волыни.
Немногочисленные памятники КВК этого периода концентрируются на западных и северных границах лендьелской культуры. Все эти комплексы являются древнейшими в региональных периодизациях КВК ((Божич в Зноймо, Маломерицы, Малицы в Моравии — КВК I, по Хоуштовой, 1960, с. 61—70; древнейший этап КВК IA в Чехии гипотетичен, отдельные находки в слое мощностью 0,3 м в нижяем слое I на Шлянська Гора —Мюллер-Карпе, 1974, т. III, с. 927, № 430; Cap-ново, Рацибож, Петру Велки, Пикутково — КВК I, II ступени, по Сю-шинекому, 1973, с. 515 и ел.). Относительная хронология этих комплексов КВК и КЛ устанавливается на основании совстречаемости в одних ямах на поселении расписного Лендьела (Хауштова, 1960, с. 63), на поселении финальной фазы культуры накольчатой керамики в Чехии, Силезии (Рацибож — Очице — Козловский, 1970). Типологически улавливается стык бело-расписного Лендьела с культурой накольчатой керамики, что выражается в совстречаемости декора двух культурных традиций на одних керамических формах.
Синхронизация КВК АВ во всем ареале от Южной Скандинавии до Моравии устанавливается типологически. Датирование памятников КВК АВ показывает большой разброс дат по С 14: так, Сарново (памятник КВК на Среднем Одере и притоке его — Варте) датируется по С 14 3620±60 гг. до н. э., а Вэрби —Бара —2950±110 гг. до н. э. Почти полтысячелетия разделяет, судя по С 14, эти два памятника с оди-

110.

наковои тйпологически керамикой, что вызывает сомнение в единствен-венной дате Сарново, тем более, что керамика Сарново включает и баальбергские формы (рис. 29: 20 — 22). Польские исследователи помещают КВК АВ в хронологический промежуток 3300 — 3200/3100, выделяя с вопросительным знаком Сарново в древнейшую фазу до КВК АВ (Неолит, 1979, с. 198, рис. 106). Обращает внимание и то, что древнейший по С 14 памятник КВК АВ находится на расстоянии более 300 км по прямой от эйкумены культуры Лендьел.
Локализация памятников КВК АВ и датировки их по С 14 позволяет поставить вопрос о колонизации Северной Европы племенами земледельческой культуры воронковидных кубков в конце IV тыс. до н. э.
Колонизация племенами КВК Северной Европы на начальном периоде проходила, вероятно, мирно в результате относительно коротких миграций отдельных коллективов праиндоевропейцев по рекам, берущим начало в предгорных районах Центральной Европы и впадающим в Балтийское море. Продвигаясь к северо-западу, носители КВК вступали в активные отношения с населением приальпийских областей, в результате чего, очевидно, имело место сложение михельсбергской культуры со специфическими круглодонными и воронковидными кубками, обнаруживаемыми в обеих культурах.
Вероятно, связями с местным населением следует объяснять появление нордического типа в КВК, который имеет много общих черт со средиземноморским типом, характерным для памятников лендьелской культуры. Антропологические исследования на поселении КМК Тешетицы — Киевцы (Лоренцова, 1976, с. 196) показывают существование двух типов — долихокранного, принадлежащего культуре накольчатой керамики, и брахикранного, мезоринного, характерного для моравской расписной керамики. В КВК Чехии присутствует грацильный тип нордического облика, либо преобладающий, либо смешанный со средиземноморскими элементами с включением лаппоноидного и кроманьоидного (в других памятниках КВК преобладает средиземноморский тип — Доистория Чехии, с. 237, сн. 5). Примесь кроманьонского антропологического типа, известная и в памятниках раннего Лендьела, увеличивается по мере продвижения этой культуры и КВК к северо-востоку. (Палеоевропеоидный тип зафиксирован в датских памятниках культуры Эртебёлле — Кондукторова, 1973, с. 48.) При продвижении Лендьела и КВК на север и северо-запад в антропологическом типе его носителей появляются палеоевропеоидные и лаппоноидные антропологические типы, а также смешанные с ними гибридные типы (Хензель, 1980, с. 81). Это может свидетельствовать лишь об относительно медленной и относительно мирной ассимиляции редкого аборигенного населения севера Европы, стоявшего к моменту появления здесь праиндоевропейцев на мезолитической стадии развития, что хорошо иллюстрируется отмеченным уже исследователями сходством кремневого инвентаря в ранних памятниках Дании и Швеции и мезолитической культуры Эртебёлле в тех же районах. Тесные связи КВК с западными соседями, включение в свой состав редкого аборигенного населения, удаленность датских и шведских памятников КВК на 750—850 км к северо-западу от центрально-европейской эйкумены способствовало языковому обособлению северных групп населения КВК. Из-за полного сходства их матеральной культуры, а также близости древнейших КВК и памятников белорасписного Лендьела нельзя предположить выделения языков в период ПИЕ III, учитывая еще и кратковременность (два-четыре века) процесса колонизации племенами КВК севера Европы.
Диалектное членение праязыка в ареале ПИЕ III — третьем ареа-

111.
ле индоевропейской прародины — несомненно, поскольку оторванные от своей эйкумены вследствие далекой миграции на северо-запад, коллективы праиндоевропейцев не могли поддерживать регулярную связь со своей юго-восточной родиной. Отношения с основным массивом индоевропейского населения становились эпизодическими и у одиночных членов мигрировавшего коллектива, забывались и видоизменялись традиции, а вместе с ними и часть слов родного языка. Так, согласно эмпирическому правилу М. Сводеша «базовый словарь языка, состоящий из числа слов, которые по характеру выражаемого ими содержания (общечеловеческие понятия; числительные; части тела, общечеловеческие состояния и действия, самые общие явления природы) не нуждаются в заимствованиях из других языков, тем не менее около 15% этого словаря замещается в течение тысячи лет» (Дьяконов, 1984, т. 2, с. 4—5); около 28% за 2000 лет, 48% за 4000 лет. Слова, относящиеся к культурной лексике, заменяются значительно быстрее, так как «в области именно культурной лексики происходят заимствования вместе с заимствованиями предметов и понятий» (Дьяконов, 1984, с. 7). Заимствование носителями КВК и усвоение ими ряда элементов материальной культуры у западных соседей и северных аборигенов, а также свидетельства о слиянии носителей КВК с аборигенным, вероятно, приальпийским населением, выражающемся в изменении антропологического типа, как раз и предполагает существенные, без сомнения, уже диалектные изменения языка у праиндоевропейского населения, мигрировавшего на северо-запад. Это хорошо согласуется с выделением в праиндоевропейской языковой общности древнейшего (западного, по Крае, а точнее — северо-западного) древнеевропейского диалекта и. е. праязыка и восточного (точнее, юго-восточного) праиндоевропейского ядра. Выделение древнеевропейского диалекта праиндоевропейского языка научно обосновано Крае (1957, с. 1—16), который указывал, что германские, кельтские, иллирийские, окско-умбрские, латинский, венетский, балтийские и, в меньшей мере, славянские языки «имеют отличительные признаки лексики и грамматики и отмежевываются от остальных индогерманских (и. е.— В. С.) языков» (Крае, с. 287). Географическое распределение исторических языков и данные гидронимии позволили Крае утверждать, что древнеевропейский диалект находится на западном краю ареала праиндоевропейского языка.
Действительно, все перечисленные языки в раннеисторическое время занимали северо-западные индоевропейские территории, а остальные языки (греческий, тохарский, индоиранские) занимали по отношению к ним юго-восточное положение. Совершенно такое же соотношение мы видим в географическом распределении двух генетически связанных между собой археологических культур: Лендьел и КВК. Отпочкование КВК от Лендьела на северо-западных границах последней, территориальный разрыв между памятниками КВК Дании и Швеции от основной эйкумены обеих культур, заметные различия при общей близости их материальной культуры, некоторое изменение антропологического типа КВК за счет включения аборигенного и западного компонента позволяют считать КВК эквивалентом древнеевропейского диалекта праиндоевропейского языка.
Ареал IV позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ IV) (рис. 44: 1) простирается от Венгерского Задунавья на юге до Южной Скандинавии на севере, от Альп на западе до Малопольши и Западной Украины на востоке. Археологическим эквивалентом пра-культуре индоевропейцев ПИЕ IV являются те же две культуры — Лен-

112.

дьел и КВК, находящиеся на других хронологических уровнях разви-тия. Хронологические рамки ПИЕ IV обосновываются датами по С 14. Нижняя граница более проблематична, поскольку зависит отжаты стадии КВК АВ, а поскольку памятников этой ступени немного, то и число дат ограничено. Верхняя хронологическая граница, вероятно, связывается с 30—29 вв. до н. э., судя по датам С 14 (см. ниже). Лендьелский комплекс в Словакии представлен памятниками Брод-зани — Нитра или Лендьел III (по Немешовой — Павуковой); в Моравии— нерасписной стадией культуры моравской расписной керамики; КМК IV (Подборский, 1970, рис. 13); в Венгрии — нерасписным Лендьелом, Лендьел III (Титов, 1980, с. 410); в Средней Германии — груп-пой Гатерслебен (Беренс, 1973); в Силезии — группой Очице I (Неолит, 1979), на Западной Украине — памятниками типа Гоща — Вербковицы (Пелешищин, 1985, с. 271—272).
Баальбергский комплекс (КВК.), синхронный Лендьел III, представлен как новое культурное явление только в Средней Германии (Беренс, 1973, с. 79). В Чехии, Моравии, Польше он проявляется в большей или меньшей мере: баальбергские элементы в комплексах позднего неолита этих регионов служат хронологическим репером, отмечающим появлением нового культурного качества. В Моравии бааль-бергская фаза КВК обозначается Евишовичи С2 (Хоуштова, 1960, с. 63 и ел.). В Чехии — ступенью КВК IB—1C ( Доистория -Чехии, с. 237). Баальбергские элементы присутствуют также в КВК Польши, определяя синхронизацию фазы Пикутково и частично Вюрека в польских памятниках КВК с Баальбергом Средней Германии (Неолит, 1979, с. 198, 199, рис. 106).
Непрерывность лендьелской традиции при переходе от расписного Лендьела I—II к нерасписному Лендьел III доказывается фактом непрерывного развития этой культуры на ее основных местонахождениях— Венгрии, Моравии, Словакии. Преемственность баальбергской фазы КВК с фазой КВК АВ требует доказательств, поскольку для территории Моравии, Польши баальбергские памятники считаются пришлыми (Хоуштова, 1960, с. 63 и ел.; Неолит Польши, рис. 106), а в то же время именно Моравия, Куявия являются центрами возникновения континентальной фазы КВК АВ.
Основные керамические типы КВК баальбергской фазы развития являются продолжением типов КВК. АВ, хотя набор форм баальбергской керамики пополнился очень характерными и специфическими формами, которые являются отличительными признаками данной хронологической ступени КВК. I тип — узкогорлые амфоры — в баальбергском варианте украшаются вертикальными жгутовидными ручками (рис. 29: 1—3; Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 459: 15, 25) на линии наибольшего диаметра в верхней трети сосуда и у основания горловины. Абсолютные и относительные размеры сосудов этого типа в КВК АВ (рис.х29: 23, 20; 29: 1) и в КВК баальбергской ступени (рис. 29: 1) одинаковы.
II, III типы — амфоры с цилиндрическим горлом и двумя ручками на переходе от горловины в тулово (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 459:2).
IV тип — амфорки с цилиндрическим и кубковидным горлом и 4-я ручками на линии наибольшего диаметра и у горловины (рис. 29: 5, 6). В КВК АВ встречен вариант этого типа с широкой горловиной (рис. 29: 24).
V тип — кубки — представлен в большом числе вариантов в баальбергской фазе (рис. 29: 7), один из которых является культурно-специ-

113.

фическим для всей культуры КВК, так и для данной фазы его раз-вития; это кубок с преувеличенно расширенным воронковидным горлом, причем воронкообразная горловина составляет 3/4 высоты (Лас Стоцки, гробница XII— Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 483: Н:1).
VI тип — кубковидные сосуды — представляют практически мало отличающийся от этого типа сосуда КВК АВ (рис. 29: 26, 29) (Клос-тер — Гронинген: Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 459: 29). VII — мисы на ножках — более редкая форма керамики для бааль-бергской фазы КВК, хотя существующая до конца КВК. VIII — сковороды — также не характерная форма для КВК баальбергской фазы развития.
Хронологически значимой керамической формой для баальберг-ской фазы становится так называемая «лампа» — узкогорлый сосуд с горизонтальным валиком на середине горловины (рис. 29: 15). Типологически эта форма меняется в незначительных деталях в ареале КВК и во времени, но раньше Баальберга она вообще не встречается, хотя встречается как заимствование от КВК в Лендьеле иордансмюль-ской ступени (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 458: 36).
IX тип, появившийся с баальбергской фазы КВК,— кувшины (рис. 29: 9). Они существуют на всем протяжении КВК, эволюционируя в форме, пропорциях и декоре (Мюллер-Карпе, т. 3, табл. 459: 7, 5, 23). Для баальбергской фазы КВК характерны кувшины с цилиндрической горловиной, которая составляет около 1/3 высоты сосуда. Ручка ленточная или жгутовидная от середины горловины (или основания ее) до наибольшего диаметра кувшина. X тип, также появившийся в КВК баальбергской (фазы, представляет собой кружки; высота их меньше диаметра, а диаметр устья бЛи-. зок к наибольшему диаметру (рис. 29: 10; Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 459: 11, 12, 18; Неолит, рис. 93: 14).
XI тип — двуручная чаша с ручками, приподнятыми над плоскостью устья сосуда (рис. 29: 18; Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 459: 28). Аналогичный тип сосуда встречен в культуре Иордансмюль (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 458: 39), в культуре Гумельница (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 671: 21, 14—16, 21, 24—26), в Луданицкой группе культуры Лендьел (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 456: 9, 15), в Винче-Плочник (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 453: 11). Двуручный сосуд не становится излюбленной формой для керамистов КВК, но утверждается в раннеэлладской керамике Средней Греции и энеолитиче-ской — раннебронзовой керамике Фессалии (Аргиса— Магула, III—IV строительный горизонты; Зигуриес; Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 403, А: 19) (рис. 39).
Разнообразие керамических форм КВК практически исчерпывается названными типами керамики, однако вариации возможны и на пос-следующих фазах развития КВК: они обеспечиваются сочетанием ручек с безручными формами керамики на более ранних ступениях КВК, а также новыми мотивами в орнаментах и орнаментальных штампах. Так, на поздних фазах КВК более характерными становятся сосуды; представляющие собой глубокие миски с 2 и 4 ручками на ребре (рис. 29: 13; Неолит, рис. 95: 1, 21, рис. 100: 12; 102: 14). Таким образом, сравнительно с фазой КВК АВ керамические формы баальбергской ступени КВК включают сосуды с одной и двумя ручками. Последние формы сосудов стали продуктивными для культур последующего времени, поскольку они имеют вполне однозначную бытовую функцию (кружки, кувшины, чаши).
На принадлежность баальбергской культуры Средней Германии и Богемии и приальпийских культур Альтхайм, Пфин, Михельсберг к 114.

ский срез поздненндоевропейского состояния на этапах эволюции праиндоевропейской общности дает комплекс археологических культур, что объясняет неудачу исследователей, пытавшихся найти археологи-ческий эквивалент позднеиндоевропейской языковой и этнической общ-исти в одной культуре.
одному большому североальпийскому кругу указывал Дрихаус (Беренс, 1973, с. 79), тогда как Милденбергер (1953, с. 85) рассматривал область от Моравии, Южной Польши до Северной Германии и Южной Скандинавии как единый комплекс КВК с корнями в дунайских культурах. Эти тезисы не получили развития и подтверждения в графических доказательствах. Культуры приальпийской зоны, родственные КВК баальбергской ступени, имеют более обедненный набор керамических форм, чем богемский, среднегерманский и силезский вариант Баальберга, как показывает проведенный нами сравнительный анализ керамики названных культур (рис. 30). Наиболее полно баальбергские формы представлены в культуре Альтхайм (рис. 30: 10—18): I тип — амфоры с 4 ручками на линии наибольшего диаметра (рис. 30: 10, Мюллер-Карпе, т. III, табл. 473: 24, 26); VI тип — кубковидные сосуды (рис. 30: 14, Мюллер-Карпе, там же, табл. 473: 9, 10, 14, 15, 22); II тип КВК -широкогорлые амфоры с 4 ручками (рис. 30: 11, Мюллер-Карпе, т. III, табл. 473: 12); IX тип КВК-—кувшины (рис. 30: 15, Мюллер-Карпе, ,974, т. III, табл. 472: 7—9, 14, 15); X тип КВК —кружки (рис. 30: 16). Часть керамических форм культуры Альтхайм характерна для культуру Лендьел III и Кортайо. Они украшены шишечками под венчиком и на линии наибольшего диаметра (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 472: 16, 19, 21, 25, 26, 29). Чуждыми Баальбергу являются стака-юобразные сосуды Альтхайма (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 473: 5, 18, 28). Однако количественно в культуре Альтхайм преобладают баальбергские формы, хотя с некоторыми региональными вариациями основных типов. В культуре Михельсберг имеются аналогии 6 типам керамики из 9 типов КВК, которые составляли выборку сосудов для сравнения рис. 30: 25—30). В культуре Пфин представлены 3 типа КВК — куб-човидные сосуды, кувшины, мисы (рис. 30: 31—33). Облик приальпийских культур наглядно показывает процесс внедрения в этих регионах элементов Баальберга в культуры субстрата и преобразования последних.
Следует остановиться также на доказательствах тезиса о сходстве керамическими комплекса Баальберса и Лендьел III (рис. 31). Лендь-слский комплекс Средней Германии представлен группой Гатерслебен Беренс, 1973). Число керамических типов в этой выборке— 10, из них типов находят полные аналогии в керамических выборках типа Бааль-5-ерга Германии (рис. 31: 1—14). Также были сопоставлены IV (не--зсписная) стадия культуры моравской расписной керамики, соответствующей Лендьел III Словакии, и КВК III стадии Польши (рис. 31: 18—27 и 28—38). Имеется совпадение двух керамических выборок, со-ставленных из 10 типов — амфор (рис. 31: 18 и 28), кубков (рис. 31: 22 и 33), ваз на ножке (рис. 31: 23 и 34), кружек (рис. 31: 27 и 37), ми-гэк (рис. 31: 25, 26 и 36,37) и других. Коэффициент совмещения выборок равен 1,0, а выборки КМК составляют более 60% всего числа ти-юв в керамическом комплексе КМК (сравнить: Подборский, рис. 13).
Сходство Лендьел III (Бродзани — Нитра, Очице I) в Словакии и Польше проявляется также с культурой Тисаполгар, из которой ряд норм, в частности узкогорлые амфоры с горизонтальными ручками, вошли в культуры Лендьел IV — бжесць-куявскую, Очице II, плешувскую и иорданувскую (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 450: 29, 451: 34) и Неолит, с. 113, рис. 51: 11 и 56: 17). Таким образом, несмотря на огромное сходство керамики Лендьел III и Баальберга — КВК III стали (по Сюшинскому) в зависимости от ареальных связей в монолитной области, которая охватывается этими двумя культурами, намеча-

115.

ется деление на две зоны. Западная, где доминирует традиция КВК-Моравия, Чехия, Средняя Германия, североальпийские предгорья, и восточная зона — Польша, Силезия, где КВК оформляются под сильным влиянием культур лендьелско-полгарского круга. Словакия — это территория, где Лендьел III и Тисаполгар сосуществуют, а КВК отсутствует. Все южные импульсы в КВК проходят через лендьелско-полгарскую среду: например, амфорные формы, развиваемые в культуре Винча на поздних фазах ее развития; орнаментация в виде борозд, появившаяся в культуре Иордансмюль (Лендьел IV и КВК С), а затем в виде канелюр (группа Болераз и вальтерниенбург-бернбургской группы КВК). Даты ПИЕ IV зависят, как было выше сказано, от хронологических рамок для ПИЕ III, которые находятся в пределах от середины IV тыс. до н. э. до последних веков IV тыс. до н. э. Этот период отмечен сравнительно малым числом памятников, поэтому вряд ли ПИЕ III занимала всю вторую половину IV тыс. до н. э. Часть этого хронологического промежутка приходится на ПИЕ IV. Радиокарбонные даты для памятников ПИЕ IV показывают, что все они укладываются в промежуток 30—29 вв. до н. э. (Броночицы — 2990±125; 2850d=70: Грудек Надбужный — 3080±160 — Сюшинский, 1973, с. 513; Крук. 1977, с. 223; Хензель, 1980). Радиокарбонные даты культур приальпийской зоны находятся в промежутке 34—30 вв. до н. э. (Ридшахен, Таузенрид, Эренштайн, относящиеся к культурам Шуссенрид и Михельсберг, показывают даты — последние века IV тыс. до н. э., а культура Пфин показывает начало III тыс, до н. э. — Долуханов, Тимофеев, 1972. с. 66), из чего следует, что памятники западной зоны — более древние. Более многочисленные и точные даты позволили бы ответить на вопрос о степени взаимовлияния Михельсберга и Баальберга, о путях появления собственно формы «воронковидный кубок», который является культурно-специфической чертой КВК.
Две первые фазы развития (зарождение и формирование, консолидация керамического комплекса) КВК АВ и Баальберга проходят под знаком теснейшей связи с культурой Лендьел II и III. Это служит несомненным свидетельством в пользу генезиса КВК из культуры Лендьел, однако эта гипотеза, которая имеет уже своих сторонников, встречает сильные возражения в лице польского исследователя К. Яджеевского, который полагал ее абсурдной из-за якобы существующих различий в культурно-хозяйственном типе двух культур — КВК и Лендьел. Ниже (глава 8) мы подробно останавливаемся на сравнительной характеристике культур Лендьел и КВК и соответствии их праиндоевропейскому культурно-хозяйственному типу. Здесь подчеркнем, что наблюдается полное совпадение по более, чем 20 признакам культуры Лендьел и КВК.
Сравнительный анализ культурно-хозяйственного типа культуры Лендьел и КВК проводился на основании ряда обобщающих работ (Мюллер-Карпе, 1968, 1974, т. 2 и 3; Титов, 1980; Хензель, 1980; Неолит Польши, 1979, с. 95—200 и др.). Типы памятников, характерные для культуры Лендьел (КЛ) и культуры воронковидных кубков (КВК),—одни и те же. Это поселения и экстрамуральные могильники, клады (в КЛ — Зенгеварконь. Асод, Лендьел, Лужанки, Абрахам, Сводин, Оборин; в КВК — Макот-раш, Евишовичи С2, Броночицы, Шленьска Гора, Сарново, Огрозим Слатинки).
Топография поселений культуры Лендьел связана с естественно укрепленными холмами, лессовыми возвышенностями (Зенгеварконь -Мюллер-Карпе, 1968, № 244, с. 480; Завихошче Подгоры —Неолит

116.

Польши, 1979, с. 104. Оба поселения характеризуют краснорасписной Лендьел). Естественными преградами, используемыми для укрепления поселения, были протоки, колено реки.
Поселения КВК были как долговременными, так и сезонными, Большие поселения редки. Я. Крук выделяет по размерам три типа поселений —большие, средние, малые (1977, с. 205—206). Топография разных типов поселений может варьировать. Однако так же, как и лендьелские поселения, поселения КВК размещаются на лессовых воз-вышенностях над поймой рек (Броночицы — Крук, 1977, с. 207), на ес-тественно укрепленном месте между двумя протоками (Макотраш: До-история Чехии, с. 239). Более интенсивное нарастание культурного слоя по горизонтали, не по вертикали обусловило развитие поселений КЛ и КВК по типу, отличному от телля. При долговременном обитании такой характер формирования культурного слоя обусловил большие площади поселения. Площадь поселений культуры Лендьел больше 1 га и достигает нескольких десятков гектаров (Шё — 1 га; Асод — 20 га — Титов, 1980, с. 327 и сл.). Поселения КВК соизмеримы с лендьелскими: площадь Макотраша—100 га; Броночицы на старшей фазе достигали 10 га, и на младшей — более 50 га (Крук, 1977, с. 207). В Средней Европе известны поселения КЛЛК, развивающиеся, как рассматриваемые поселения КЛ и КВК, не по типу телля. Они слу-жат фоном, на котором связь поселений КЛ и КВК по топографии, по площади нельзя считать случайной. По сообщению Титова (1988, с. 74 -76), поселения КЛЛК тяготеют к самым нижним склонам, в непосредственной близости к пойме реки, на лёссах. Площадь поселений КЛ Л К в среднем составляет 2—3 га, но если поселение неоднократно возрождалось, то его площадь может достигать 10—50 га (Биланы, Олшаница — Титов, 1988, с. 76), поскольку новое поселение отступает от мест старой застройки. Одновременно на поселении КЛЛК существо-зало 7—12 длинных домов, в то время как в Бжесць Куявском (КЛ) одновременно функционировал 41 дом (Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, с. 507).
В противоположность поселениям КЛЛК лендьелские поселения большей частью укреплены. Укрепления на поселениях позднего неолита и энеолита Центральной Европы — эпохальное явление, связанное с продвижением культуры Винчи на север, с возникновением культуры Лендьел и свидетельствующее о враждебном соседстве с населением КЛЛК и культуры накольчатой керамики. Поселения КВК в зависимости от региона бывают укрепленными и неукрепленными. В окружении среднеевропейских культур поселения КВК укреплены. Однако с движением на север и занятием незаселенных областей Северной Европы и Скандинавии, вероятно, необходимость в укреплении мест своего обитания у носителей КВК отпадала. В северо-европейских областях в ранних периодах КВК меньше укрепленных поселений.
Система укреплений, сложившаяся в Средней Европе на рубеже V—IV тыс. до н. э., связана с появлением в этом регионе культуры Винча и с импульсом, который был задан культурой Винча к сложению культур лендьелского круга. Эта система включает рвы, валы, деревянные палисады (частоколы на дне рва), изгороди-заборы, вынос-ные воротные сооружения. Укрепление своих поселений носителями культуры Лендьел вызвало ответную реакцию у аборигенного европейского населения — носителей культуры накольчато-ленточной керамики (поселения культуры Рессен укрепляются также палисадами: Гольдберг — Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, с. 495, № 339).
Укрепления КВК включают все лендьелские элементы укреплений.

117.

Остродонная форма рва характерна как для КЛ, так и для КВК старшей фазы (Титов, 1980, с. 370; Хензель, с. 102). В младшей фазе КВК распространены плоскодонные рвы с частоколом (Макотраш в Чехословакии—Доистория Чехии, с. 239; Броночицы в Польше — Крук. 1977, с. 207 и сл.; Хензель, с. 102). Площадь, оконтуриваемая рвом, в культуре Лендьел имеет трапециевидную форму (Бжесць — Куявский, Злота в Польше — Хензель, с. 75, рис. 48) или форму круга, овала (Шанцбодене в Нижней Австрии, Крепице в Моравии — Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, с. 484, № 263).
В КВК укрепленная площадь имела или форму прямоугольника (Макотраш) или трапеции (Броночицы и другие поселения КВК в Польше — Хензель, с. 81—110). Размеры огражденной части поселения: в культуре Лендьел — 300X50—90 кв. м и 400X400 (Шанцбодене — Титов, 1986, с. 83), т. е. от 1,5 до 16 га; в культуре КВК (Макотраш — Доистория Чехии, с. 239) — 300X300 кв. м, т. е. около 9 га. Титов указывает, что в Деренбурге, (ГДР) «поселение было окружено рвами и палисадами с трех сторон, четвертую сторону защищал крутой склон. Укрепленный район имел площадь 2,5—3 га» (1988, с. 84). Укрепление только части поселения, характерное как для культуры Лендьел, так и для КВК, имеет свою предтечу в культуре Сескло поздней фазы (Мюллер-Карпе, 1968, с. 453, № 130, № 123), в культуре Димини (там же, с. 445, № 102), так же, как и аналогии в более поздних памятниках раннеэлладского (Лерна) времени, в «акрополях» микенских и греческих крепостей-дворцов. Вопрос о приоритете в укреплении центральной части поселения с особой постройкой или мегаронного типа, или абсидного дома не решается в настоящее время однозначно (Титов, 1966). Однако, на наш взгляд, «акрополь» в культуре Сескло появляется только в позднюю фазу, когда на Северных Балканах появилась культура Винча (о мегаронах и укреплениях Винчи см. в главе 6). Следует упомянуть, что на поселениях КВК были обнаружены замощенные улицы шириной до 10 м (Мюллер-Карпе, 1974, III/2, с. 1020).
Домостроительство и в культуре Лендьел, и в КВК представлено наземными сооружениями столбовой конструкции и полуземляночными постройками также столбовой конструкции, причем, дома разной конструкции встречаются на поселениях в одном строительном горизонте. Ряд исследователей (Чайлд, Пигот, Хензель, Титов) указывают на связь домостроительной традиции КВК с дунайскими культурами - КЛЛК и КЛ (Титов, 1988, с. 83). Действительно, оба типа построек имеют общие элементы — стены, кровлю, характер несущих конструкций. Стены домов КЛ и КВК были глиняные на плетневом каркасе. Стены крепились на опорных столбах, которые вкапывались на глубину до 1 м. Столбы вкапывались в ямы или обводные канавки по периметру дома, поэтому дом обнаруживается либо по ямкам от столбов, либо на канавке, либо по скоплениям глиняной обмазки плетней, если столбы не вкапывались). Хотя в керамике КВК нет росписи, но имеются сведения (Хензель, 1980, с. 103), что дома КВК расписывались и украшались лепным орнаментом.
Крыша в домах культуры Лендьел была либо плоской, либо двускатной коньковой, либо шатровой (реконструкции: Домбаи, 1960). Плоская крыша (есть, модели дома с такой крышей — в Асоде) не требовала несущих столбов по центру и опиралась на стены. Двускатная крыша реконструируется на основании моделей домов (Яромерицы-Мюллер-Карпе, там, же, табл. 208: 34) и на основании центровой линии столбов которая в Лендьеле в отличие от КЛЛК, только одна (например, Томичи в ПНР — Неолит Польши, с. 104, рис. 41). Шатровая крыша реконструировалась венгерскими исследователями (Домбаи, 1960, рис. 18, 19) для полуземлянок в Зенгеваркони.
Наземные сооружения классифицируются в КЛ и КВК по форме плана и размерам.
Большие «длинные» дома культуры Лендьел имели трапециевидную, подковообразную и прямоугольную форму плана (Ключов в Ко-лине —Чехия; Злота в Польше; Веспрем — Фелсебудулаш — Венгрия; Брежно в Луни; Биланы № 500—Чехия; Плотиши — Чехия; Зенгевар-конь — в Венгрии). Размеры таких домов от 96 кв.м до 216 кв. м Размеры абсидного дома в Веспреме— 108 кв. м (Титов, 1980, с. 372—376). Обращает внимание размер столбов, которые использовались в этих строениях: они имели в диаметре до 50 см и были вкопаны в землю на 1 м. Такие опоры могли поддерживать высоко расположенную кровлю, а стало быть, длинные дома — это и высокие дома. Интерьер таких домов двухчастный. В связи с трапециевидными домами, характерными как для КЛ и КЛЛК, так и для КВК, встает вопрос о происхождении трапециевидной формы дома. Известно, что для КЛЛК характерна прямоугольная форма плана большого дома, но в то же время в Биланах и в Постолопортах зафиксированы трапециевидные дома (Судский, 1969, с. 375—376). Эти находки были интерпретированы не как принадлежность КЛЛК, а постройки раннелендьелского горизонта. Таким образом, была решена и проблема происхождения домов трапециевидного плана: такие дома связываются с формированием культуры Лендьел.
Аналогично решается и вопрос о принадлежности абсидных домов на поселении КЛЛК: абсидные дома также связываются с КЛ (Постолопорты, дом Mb 15; Биланы, № 500 — Судский, рис. 1: 3; Мюллер-Карпе, 1968, с. 482, № 250, табл. 194: Н, табл. 195: 4). Если трапециевидная форма плана дома — сугубо среднеевропейское явление, то абсидные дома широко распространены в эгейской области и островной Греции (рис. 27: 11, 14). В сводке (Мюллер-Карпе, 1974), перечисляются находки абсидных домов ранне- и среднеэллад-ского времени в Кораку (там же, табл. 401: Д: И), Лерне (там же, табл. 397: А: 4), Орхомене (там же, табл. 404: С: 1), Термосе, Делосе, Паросе. Указывается, что в областях Эгейи и Средиземноморья абсидные дома по времени следуют за домами прямоугольного плана (Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, с. 410—411). Таким образом, большие дома трапециевидного плана и абсидные дома культуры Лендьел имели особое предназначение, что подчеркивается их единичностью в строительном горизонте, высотой, размерами, интерьером и новой архитектурной планировкой — мегароном (зданием с двухчастной структурой с открытым навесом-портиком и антами). Есть данные, что такие дома перестраивались до трех раз (Титов, 1980, с. 372—376). В KBК также есть трапециевидные, абсидные и прямоугольные дома с длинной стеной от 10 до 15 м (Заребово— ПНР; Завихост под Сандомиром; абсидные дома — Трольдебьерг в Дании — Монгайт, 1973, с. 275). Как и в лендьелских домах, интерьер домов КВК был двухчастным с портиком (Броночицы — Хензель, 1980, с. 102). И лендьелские дома, и дома КВК украшались или пластическим воспроизведением головы зверя-тотема (?) или символа плодородия, или зооморфного божества (сравнить скульптурное украшение конька на модели из Стрелиц и украшение домов КВК рогами оленя -— Хензель, с. 103). Этот


119.

ритуал восходит к культуре Винча и упоминается Б. Брукнером (1974) и В. Гарашаниным (1979).
Все сказанное о предназначении и особом характере больших домов в культуре Лендьел можно отнести к домам на поселениях КВК. Это, безусловно, или общественные здания, или дворцы-резиденции правителя. Во всяком случае существование таких домов в обеих культурах говорит о сходной социальной организации населения, соответствующего этим культурам.
Наряду с большими домами и в КВК, и в Лендьеле имеют место постройки — жилища для малой семьи размером от 15 до 24 кв. м (в КВК) и от 20 до 35 кв. м (в культуре Лендьел). Наличие таких построек отличает домостроительство КЛ и КВК от культуры линейно-ленточной керамики, где, по сводке Титова (1988, с. 76), в одну хронологическую фазу было по 7—12 домов, а в каждом доме жило по 4 семьи. В домостроительной традиции заложена информация о социальной структуре если не в абсолютной, то в относительной форме, которая может быть использована в сравнительном анализе. Полуземлянки есть как в культуре Лендьел (прямоугольного плана с плоской крышей до 40 кв. м, в Асоде; круглые в плане с шатровой крышей до 35 кв. м, в Семейе — Домбаи, 1960, рис. 18) так и в КВК (шалашовые полуземлянки в Польше — Неолит, 1979, с. 102).
Из приведенных фактов можно сделать заключение, что домостроительная архитектура культуры Лендьел и КВК выражается в сооружении больших домов с парадной планировкой типа мегарона или домов с необычной закругленной торцовой стеной в виде абсиды, которые занимают центральное положение на поселении. Наряду с такими домами — зафиксированы обычные жилые дома наземной или полуземляночной конструкции, а также культовые места — святилища (Судский, 1969, с. 375).
Хозяйство культуры Лендьел и КВК. — земледельческо-скотоводческое с прогрессивными формами земледелия, обеспечивающими долговременное пребывание на одном месте. Достаточно сказать, что насыщенность слоев культуры КВК — 165 тыс. предметов на 1565 кв. м. Земледельческая экономика Лендьела знала спельту, которая отлична от древнейших видов пшеницы, выращиваемых на Балканах, в Потисье эммера и однозернянки, по мнению Титова (1980, с. 393), однако спельта иходит в пять видов пшениц, известных в культуре КВК. Ячмень и просо известны и в КЛ, и в КВК. Из технических культур в КВК есть лен, для которого существует общеиндоевропейское название.
Расчистка участков для посева и пастбищ проводилась выжиганием (Титов, 1988, с. 79).
Земледелие в культуре КВК и Лендьел предполагается плужным (Титов, 1980, с. 394; Титов, 1988, с. 79). В качестве доказательств исследователи используют прямые и косвенные данные. В числе первых отмечают «следы вспашки под курганными насыпями КВК в Сарново (ПНР) и Стененге (Дания)» (Титов, 1988, с. 79). Гимбутас упоминает деревянное орудие типа плуга в кургане КВК в Дании (1970, с. 483—488). К косвенным данным относят кастрацию быков (практика которой имелась и в КЛЛК, и в КЛ), предполагающую превращение быка в упряжное животное; существование парной запряжки для волокуши или повозки усматривается в пластическом декоре в виде двух волов в ярме из Цмелюва (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 483: B)v а также на сосуде из Кренжницы Яры (Мюллер-Карпе, т. 3, табл. 483: С). Медная скульптура двух волов в ярме — более полное доказательство существования парной запряжки, которую могли впрягать и в плуг, и в повозку. Титов указывает в качестве косвенного сви-

120.

детельства существования колесного транспорта на «многочисленные деревянные вымостки длиной 1200 м на болотах Англии и Голландии того времени» (Титов, 1988, с. 79). По общему мнению, земледелие в Скандинавии появилось вместе с племенами КВК. Особый характер земледелия Винчи, КЛ и КВК особенно высвечивается в сравнении с культурой линейно-ленточной керамики, с культурой Кукутени — Триполье; в КЛЛК земледелие было мелкомасштабным,- экстенсивным, мотыжным; семена закапывались, а не сеялись. С этой формой экономики связан и характер поселений КЛЛК. В трипольско-кукутенской экономике земледелие было, по общему мнению, мотыжным (Титов, 1988, с. 82). Таким образом, особый характер «индоевропейского земледелия» подчеркивается сопоставлением с культурами неиндоевропейского круга. Скотоводство в культуре Лендьел и КВК характеризуется составом стада, в котором преобладал крупный рогатый скот, что не было чуждо и трипольцам. Однако если для трипольского стада характерен крупный рогатый скот, а на поздних этапах развития — мелкий рогатый скот (Титов, 1988, с. 82), то в КЛ крупный рогатый скот составлял 75—85%, мелкий рогатый скот — 7%, а свиньи от 2 до 7%, тогда как в КВК крупный рогатый скот — от 50 до 75%, мелкий— 10%, а свиней — до 20%. Носители КЛ и КВК занимались селекцией скота: отмечается существование недавно доместицированных форм в стаде и КЛ, и КВК, и в культурах Карпатского бассейна. Состав стада свидетельствует об оседлости населения культур КЛ и КВК. Животноводческие знания выражались не только в доместикации, но и в кастрации быков для получения тягловых животных. Эти знания поддерживали и хранили жрецы.
Охота сохраняла определенное значение. Видовой состав костей диких животных указывает на фауну, которая окружала население Средней Европы. Среди костей диких животных, которые составляют 10% от всех костей на поселении КВК, есть кости тура, зубра, медведя, лося, оленя, косули, тарпана, волка, лисы, барсука, выдры, зайца, куницы, бобра. На поселениях КВК встречены кости болотной черепахи. Лендьелцы охотились также на зубра, оленя, кабана, косулю, зайца; есть кости дикого кота (Титов, 1980, с. 395; Хензель, с. 89).
О специализации ряда ремесел в культуре Лендьел и культуре во-ронковидных кубков свидетельствует ряд фактов. Обращает внимание разнообразие форм керамики и высокая степень стандартизации ее, что говорит о выделении ремесленников-гончаров. Это подтверждается находками керамических кладов в КЛ (Злота, воеводство Тарнобжеское, клад белорасписных сосудов — Неолит, рис. 55, с. 108) и в КВК (Пикутково, Куявия — клад сосудов: Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, № 643; Божице, Зноймо, Моравия: Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, № 409). Металлургическое производство было специализировано и в культуре Лендьел, и в КВК, об этом говорит литье круглой скульптуры из меди, зафиксированное в двух медных бычках с остатками ярма из Бытина (Мюллер-Карпе, 1974, т. 3, табл. 483 А).
Продвигаясь на север, носители культуры Лендьел и КВК отрывались от медных рудников Альп и Карпат. Необходимый материал для орудий труда находили в кремне. Для КВК характерно огромное количество (более тысячи в Кшеменках глубиной от 4 до И м) кремневых шахт. Такое трудоемкое производство требовало накопления навыков и поддержания традиции, что приводило к обособлению горнодобывающего ремесла и выделению ремесленников-рудокопов. Добыча кремня в столь больших масштабах предполагала добычу и других

121.

горных пород, в том числе и руд. Находки кусочков меди на древнейшем поселении КВК в Дании, Баркер (Мюллер-Карпе, 1974, III/3, с. 1020) свидетельствует, что на севере Европы носители КВК никогда не забывали традиции металлообработки. О специализации отдельных общин на добыче кремня и руд в глубоких шахтах упоминает Чайлд (1950, с. 384—389; Монгайт, 1973, с. 255) в связи с поселением михельсбергской культуры в Спиенне (михельсбергская культура, как было сказано выше, составляет часть североальпийского круга культур, родственных КВК).
Одинаковая домостроительная традиция у носителей культуры Лендьел и КВК говорит об ее сохранении в среде КВК. Поддерживать традицию могли лишь группы строителей и зодчих. Не исключено, что рядовые общинники, занимающиеся обработкой земли и скотоводством, владели элементарными строительными навыками, однако возведение более сложных построек, а также укреплений требовало специальных знаний. Духовная культура по археологическим данным может быть охарактеризована погребальным обрядом, глиняной пластикой и орнаментом, различными традициями и ритуалами, суммой знаний, преломленных в объектах материальной культуры. Погребальный обряд культуры Лендьел и КВК полиритуален (Сафронов, 1983, с. 75—76), однако доминирует обряд ингумации. Вместе с тем практиковался и обряд кремации (Гатерслебен: из 12 могил этой группы в могильнике Рессен 9 могил были с трупосожжением — Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, с. 502; № 377; трупосожжения были отмечены в Лужанках (Лендьел 1а)—Мюллер-Карпе, т. 2, с. 484, № 265; в Ма-котраше, поселении КВК в Чехии, найдены 7 полусожженных скелетов). О ритуале трупосожжения в. КВК см. Хоуштова, 1960, с. 64. Могильники КЛ и КВК экстрамуральные, хотя в обеих культурах встречаются отдельные захоронения на поселении (Новотный, с. 221).

Для КЛ известны очень большие могильники: Асод, Зенгеварконь. Это грунтовые могильники, содержащие мужские, женские, детские захоронения, одиночные и парные (5%), а также кенотафы. В Зенгеварконе преимущественно левобочные захоронения (290/339), (где 339-число всех погребений Зенгеварконя), ориентированные в основном СВ—ЮЗ или В—3; в меньшем числе — правобочные захоронения (36/339), скорченные на спине (3/339) и на груди. Могилы грунтовые и неглубокие. Все погребения сопровождались инвентарем (кроме 30 погребений). Это очень высокий процент инвентарных погребений. Наблюдается намеренное помещение в могилу вазы на ножке, отмеченной в 208 могилах; в 196 могилах — кубка. Топоры отмечены в 65 могилах (топоры со сверлиной); в 67 могилах встречены плоские топоры. Украшения из меди (кольца и браслеты) встречены в 10 могилах. Из другого инвентаря — обсидиановые лезвия, кости животных, грузила, пряслица (Домбаи, 1960, с. 196).
Зафиксирован обряд погребений без черепов (33/339). Строго выдерживающийся ритуал говорит о сложившемся культе мертвых. Отправление культа требовало существования института жрецов. Керамика определенных типов, которая помещались в могилы, свидетельствует о меморативной функции некоторых сосудов, что широко прослеживается в более поздние эпохи на территории распространения индоевропейских культур. Погребальный обряд группы Лужанки в Словакии показывает единство с памятниками венгерского краснорасписного Лендьела (Новотный, 1960). Лужанские погребения совершены на левом боку с ориентировкой по линии В—3, Руки перед грудью или лицом. Ямы не прослежены, возможно, имели форму овала. Кремация совершалась на стороне (Новотный, 1960, с. 221). Имеются кенотафы. В могилах находились кости животных, как и в Зенгеварконе, выполнявшие функцию жертвенника. Для раннего периода КВК АВ нам неизвестны крупные могильники. Погребения одиночные. Если считать в соответствии с датой по С 14 (3600 г. до н: э.) Сарново древнейшим памятником КВК, то следует принять во внимание, что мегалитические могилы под длинным курганом появляются с самого начала культуры воронковидных кубков. Однако материал Сарново — двуручные амфоры, «лампы», кубок — не противоречит отнесению его и к баальбергской фазе КВК. Для баальбергской фазы характерен и земляной курган, и грунтовые могилы без каменных обкладок и перекрытий, равно как и каменные ящики, перекрытые каменной плитой (Баальберг, Мюллер-Карпе, т. 3, с. 944). Ранние погребения КВК в Чехии совершались на правом боку, головой на запад (Брандышек в Кладно №73); в Германии на левом боку, скорченно. Могильное сооружение КВК на раннем этапе — яма или каменная ограда с перекрытием досками (Велки Жерносеки в Чехии). Известны и групповые захоронения (Велки Веш на Пражске в Чехии). Ритуальные захоронения на Макотраше известны в виде распределения костных останков 25 детей в 18 ямах (Доистория Чехии, с. 239 и сл.).
Таким образом, для КВК характерны и грунтовые могилы, и могилы под круглым и длинным курганом с каменными обкладками в основании кургана (прообраз кромлехов степных курганов — В. С.). Учитывая трапециевидные дома, характерные для КЛ и КВК, мы констатируем, что эволюция погребального культа идет по пути привнесения черт жилых построек в «дома мертвых» (ср. с аморфной формой ямы у раннелендьелских погребений). В полиритуальности обряда КЛ и КВК при доминанте бочных захоронений можно видеть либо результат неустоявшегося обряда из-за включения новых культурных элементов, либо результат постоянного совершенствования культа мертвых. Апогей усложнения погребального культа и оформления идеологии как суммы представлений о мире в обществе КВК произошел на стадии перехода от старшей фазы КВК к младшей, т. е. от Баальберга к Зальцмюнду, в виде усвоения мегалитической архитектуры в погребальных сооружениях КВК. В отдельных регионах КВК произошел переход от бочных захоронений к вытянутым. Это положило грань между лендьелскими погребальными памятниками и КВК. Несмотря на это, нельзя не видеть того, что все элементы погребального ритуала Лендьела повторились в ранних памятниках КВК (трупосожжение, неполное сожжение, ингумация, ориентировка по линии В-3, грунтовые могилы, левобочные и правобочные захоронения, помещение рук перед лицом, канибаллизм, ритуальные захоронения на поселениях и-т. д.). Ни одна из европейских культур, кроме Лендьела, не может рассматриваться в качестве предтечи для культов и ритуалов КВК. Исследование пластики культуры Лендьел и КВК должно было бы ввести в трудно доступный мир религиозных воззрений, но пластика культуры Лендьел, по мнению Титова (1980, с. 400), недостаточно изучена и фрагментарна. Все же можно видеть, что антропоморфная пластика вводит нас в лендьелский пантеон, основной фигурой которого является женское божество. Этот культ восходит к средиземноморским культам плодородия и богини-матери, по мнению исследователей. Характерно, что и антропоморфная пластика расцветает на Балканах и в Средней Европе с приходом носителей культуры Винча. Существует сходство во многих деталях, антропоморфной пластики Лендьела и

123.

Винчи (рис. 25). Винчанская пластика (рис. 25: 1—7, 15—21) развита и в сюжетном плане, и технологически, высоко стандартизирована, и обладает значительным элементом стилизации и условности. Лендьелская пластика более реалистична, (ср. Мюллер-Карпе, 1974, III/3, табл. 449 и Мюллер-Карпе, 1968, II, табл. 189: 4—8, табл. 205) (рис. 25: 8—14). Реалистичность выражается в моделировании рук и ног, всей фигуры (рис. 25: 10—13) и в отдельных случаях лица (Мюллер-Карпе, 1968, т. 2, табл. 205: 6). Однако чаще лицо изображено условно: нос защипом или выступом, глаза — ямками. Хотя есть стремление к стандарту, но в лендьелской пластике каждая фигурка очень индивидуальна. Канонизация касается не способа изображения, а позы фигурки, положения рук (воздеты вверх, горизонтальны в виде выступов, согнуты в локтях и направлены перед собой). Есть сидящие фигурки (Мюллер-Карпе, т. 2, табл. 208: 10), но больше стоящих фигурок. Если сравнить фигурки из Нитрянского Градека (рис. 25), Оборина (рис. 25), Яромериц (рис. 25), Глубоких Машувок (рис. 25), Стрелиц (рис. 25) — местонахождений расписной моравской керамики — и фрагмент фигурки из нерасписного Лендьела в Польше — Рацибож-Очице (Неолит Польши, рис. 82), то нельзя не видеть и устойчивого воспроизведения определенного образа, и в этом состоит канон лендьелской пластики (Мюллер-Карпе, т. 2, табл. 199: А1, 1:1, табл. 205: 1, 205: 33, 205: 8).
Антропоморфная пластика Лендьела проявляется как в круглой скульптуре, так и в виде пластического орнамента на сосудах («Мадонна из Зенгеварконя» — Мюллер-Карпе, т. 2, табл. 189: С4) (рис. 25: 9).
Зооморфная пластика более редка в Лендьеле, распространены зооморфные сосуды, которые ставились в качестве погребального инвентаря (Мюллер-Карпе, т. 2, табл. 18: В5) (рис. 25: 27). Протомы животных помещены на горловине и тулове амфоры из Стрелиц (там же, табл. 189), (рис. 21: 6). При сравнении с КВК можно указать на два общих момента: в КВК так же, как и в Лендьеле, антропоморфными изображениями украшались сосуды, и лендьелский «стандарт» в изображении божества выдержан и в объектах глиняной пластики КВК. Так, в южной группе КВК Польши встречен сосуд, ушко которого сделано в виде стилизованной человеческой головы — круглой с отверстиями вместо глаз и защипом вместо носа (Хензель, 1980, табл. 70).
В то же время следует указать, что сравнительно с лендьелской культурой, не говоря уже о культуре Вннча или таких культурах, как Кукутени — Триполье, Гумельница, антропоморфной пластики в культуре воронковидных кубков гораздо меньше, но очень развита зооморфная пластика, изображающая баранов, быков (Мюллер-Карпе, 1974, табл. 483 С). Это может свидетельствовать в пользу усиления скотоводческих культов, что было связано с возрастанием значения скотоводства в жизни носителей КВК. Некоторые исследователи говорят о зооморфном изображении (в виде барана) божества в пластике КВК, что совпадает с представлением древнейшими индоевропейцами своих богов в виде животных. У древних греков баран рассматривался как воплощение Аполлона. Зооморфные изображения помещались на ручки сосудов и служили их декоративным оформлением. Но сосуды с протомами животных на ручках, вероятно, были ритуальными. Интересные этнографические параллели в дагестанском материале видит Подковинска: «Сосуд с ушком считался охраняемым, заговоренным, а сосуд без ушка надо было закрывать» (Черныш, 1982), Таким образом, в отношений зооморфной пластики Можно проследить преемственность от винчанской керамики в лендьелскую и далее в керамику КВК. Других культур, которые могли бы быть прототипами пластике КВК, в Европе нет. Эти данные наряду с информацией, извлекаемой из анализа домостроительства, экономики, позволяют говорить и о сходной структуре общества, для которого характерна «малая семья», иерархия в виде правителей, военного сословия, жрецов, рядовых общинников и ремесленников. На поздней фазе КВК (синхронно Лендьелу IV) оформляется выделение правящей верхушки идеологически через восприятие мегалитических ритуалов. Вероятно, новая социальная структура требовалась перед началом древнейших миграций индоевропейцев. В КВК и позднелендьелской культуре (бжесць-куявская) получает преобладание скотоводческое направление в экономике, что могло способствовать закреплению патрилинейного родя и военизированной организации общества.
Таким образом, типологический анализ инвентаря КЛ и КВК, анализ экономической структуры в каждой культуре, сравнительный анализ духовной культуры дает все основания считать КВК культурой, возникшей в недрах культуры Лендьел, отпочковавшейся от нее, разместившейся на древнейшей стадии по периферии КЛ. Керамические формы обеих культур поначалу имеют такое сходство, что различаются практически лишь по более ярко выраженным формам воронко-видных кубков (рис. 28). Ранние памятники КВК немногочисленны. Трудно провести границу между ними и комплексами раннего расписного Лендьела. Все же количество новых этно- и культурно-дифференцирующих признаков оказывается большим, чем этноинтегрирующих, для того, чтобы КВК была выделена в отдельную культуру. Действительно, выделяется ядро культуры — сумма признаков КВК, которые живут в течение всего периода существования КВК, и вместее с тем выделяют КВК из окружающих культур, в том числе и КЛ. Южная граница ПИЕ IV не меняется сравнительно с ПИЕ II—III. Меняется западная граница: культура Лендьел доходит до Средней Германии. На севере, в Силезии и Куявии, образуется бжесць-куявская культура которая, по мнению исследователей, частично уже синхронна Лендьел III: в ней ощутимы как следы контактов с культурой накольчатой керамики, так и с культурой Бодрогкерестур, синхронной Лендьелу IV). Особенно показателен район Польши, где существует несколько групп культуры Лендьел и КВК, что свидетельствует о чересполосном сосуществовании от Силезии до Балтийского моря племен КЛ и КВК. Судя по числу памятников этого периода, этот регион в период Лендьел III—КВК баальбергской стадии (или IV/III тыс. до н. э. — 29/28 вв. до н. э.) уже, густо заселен.
В результате произошли значительные изменения в культуре Лендьел в сторону инноваций, явственно выраженных уже в древнейших памятниках КВК. Полностью утрачивается традиция росписи сосудов, не связанная с генетическими истоками Лендьела, уводящими к куль-туре Винча, а приобретенная лужанскими племенами, вероятно, в результате контакта с носителями культур расписных керамик и включения элементов субстрата в свою среду (Кереш, Желиз). Наблюдаются выравнивания керамических типов КЛ и КВК. При полном совпадении культурно-хозяйственного типа отмеченные выше памятники обеих культур трудно отличить друг от друга.
С массовым продвижением Лендьела и КВК к северу и северо-западу заполнился территориальный разрыв между северными и южными памятниками КВК, что способствовало интеграции их материальной культуры так же, как и продвижение к северу лендьелской

125.

культуру и чересполосное существование с ней КВК способствовали тесному сближению материального и хозяйственного облика обеих культур.
Ареал IV позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ IV) характеризуется, вероятно, ,и языковой интеграцией, и территориальной целостностью праиндоевропейского массива в связи с массовой колонизацией праиндоевропейцами Северной Европы. В это время в регионе благодаря новой волне родственного праиндоевропейского населения двух древнейших диалектных групп и смешению его со старым «древнеевропейским» населением нивелируются в значительной мере языковые различия. В то же время археологические материалы указывают на несомненные и постоянные контакты северных областей с южными и юго-восточными регионами праиндоевропейской общности. Вряд ли можно сомневаться, что северные языковые нововведения не затронули этих областей. Вероятно, язык праиндоевропейцев в этот период становится более однородным и общим. В последний раз перед распадом праиндоевропейской общности происходит ее консолидация в. ареале от Альп и Карпат до Скандинавии, которая, однако, не могла стереть диалектные различия, возникшие в предшествующий период. Это связано с тысячекилометровой протяженностью прародины с севера на юг и с запада на восток и однокультурностью в этот период Скандинавии и Дании и западных областей побережья Балтийского моря.
После этого наступает период дезинтеграции единства КВК и КЛ, характерного для ПИЕ V. Эта разобщенность выражается в образовании локальных групп в КЛ и КВК, вплоть до выделения их в отдельные археологические культуры. Ареал V позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ V) (рис. 44: 2) соответствует периоду Лендьел IV (по Немешовой — Павуковой) или Лендьел V (по Лихардусу) и фазам развития КВК, датирующимся началом первой трети III тыс. до н. э.
Территориально прародина V расширяется в своих северо-западных и северо-восточных границах. К концу ПИЕ V памятники КВК доходят до Голландии, до Поморского Поозерья и левобережья Вислы в ее нижнем течении. В содержании ПИЕ V появляется много новых характеристик, хотя ее по-прежнему составляют памятники двух праин-доевропейских культур — КВК и КЛ. Памятники КЛ ряд исследователей выделяет в отдельныее, хотя и производные от лендьелской, культуры. Такими культурами часть археологов считает бжесць-куявскую культурную группу на территории Великопольши и Куявии, группу Балатон I на территории Венгрии (памятник которой Фенекпушта датируется по С 14 2920±80,2810, что скорее соответствует Лендьел III, который в Венгрии не выделяется надежно), (Титов, 1980, с. 402; До-луханов, Тимофеев, с. 52) группу Луданица в Западной Словакии (в развитии Луданицы выделяется Ю. ПавуКом три фазы; в настоящее время из Луданицы исключаются памятники типаБайч — Ретц, «являющиеся отрицанием Луданицы» — Павук, Шишка, 1980, с. 142, 154). На территории Средней Германии, Силезии, Чехии, Моравии распространяются памятники иордансмюльской (иорданувской) культуры, в которой включением вошли баальбергские элементы, позволяющие уточнить ее хронологическую позицию, а также определенный юго-восточный импульс, принесший орнаментацию бороздами, двуручные сосуды. Природа этого импульса анализируется ниже. В Польше памятники Иордансмюля развиваются одновременно с Очице II, бжесць-куявской культурой, синхронны в части КВК бааль-бергской и зальцмюндской ступени. В Приальпийской зоне Иордан-

126.

смюльской культуре соответствует культура Шуссенрид (табл. 467: В, в Мюллер-Карпе, т. III/3).
Единство памятников баальбергского типа сменяется в ареале ПИЕ отчетливо выраженными вариантами КВК: в Средней Германии-зальцмюндским вариантом КВК, в котором сочетаются лендьелская орнаментация - выпуклины на вспученности сосудов — с высокими кубровидными кружками грядущего Бадена и штриховой «паркетной орнаментацией», отмеченный в Болеразе, с одной стороны, и Иордансмюле, другой (Мюллер-Карпе, т. III/3, табл. 500: А); в Чехии зальцмюндские памятники обозначаются КВК II стадии, в Моравии — памятника-Охрозим, Слатински (охрозимская фаза КВК — Хоуштова, 1960, 64), занимающими промежуточное положение между Евишовичи С2 Евишовичи С1 (баденского времени), в Польше — младшей Вюрекской стадией КВК (Неолит, рис. 106) и раннелюбоньскими памятни-ши КВК (Радзиев —2710±380 гг. до н. э.; Зарембово — 2655±40; Цмелюв —2645±40; 2680±40; 2750±40; 2800±40; 2710±ПО гг. до н. э.). В этот период наблюдается воздействие потисских культур на Лендьел IV, что позволило установить словацким и польским исследователям синхронизацию Бодрогкерештур I, Луданицы и бжесць-куявской культуры (Павук, Шишка, 1980, с. 142). Характерно, что определен-(я однородность культурного типа в Западной и Восточной Слова-аи (Потисье) наблюдается и в период Лендьел III — Тисаполгар и в период Лендьел IV — Бодрогкерештур, хотя генетически эти культуры мнятся.
В бжесць-куявской культуре проявляются ряд черт, свидетельствуют о расшатывании земледельческого хозяйственно-культурного типа, захоронение в отдельных могилах домашних животных говорит о возросшем значении скотоводческих культов, а стало быть и скотоводства в жизни северных лендьелцев. Антропологический состав бжесць-куявской группы также отличается некоторым своеобразием, которое выражается в процентном соотношении антропологических типов. Если ранних группах расписного Лендьела наблюдается преобладание средиземноморского типа, а кроманьоидного меньше, то антропологический состав бжесць-куявского населения выглядит следующим образом: кюманьоидный — 40 %, средиземноморский — 22,5 %,. нордический -% (более характерный для КВК) и 7,5 % —лопаноидный тип (Хенргль, с. 81). Отличие материально-хозяйственного комплекса и количественное своеобразие антропологического состава позволяют нам присоединиться к мнению польских археологов о правомерности выделения бжесць-куявской культуры, производной от Лендьела III—IV. Ареал ПИЕ V характеризуется по археологическим и антропологическим данным началом процесса дезинтеграции на диалекты индоевропейской общности, приведшей в юго-восточной части ареала, вероятно, и к более глубокому ее расчленению, что выражается в образовании новых культур на лендьелской основе. Если северные и северо-восточные территории заняты КВК, представляющей, по нашему мнению, эквивалент древнеевропейского диалекта, то при описанной выше археологической ситуации на юге мы можем констатировать начало процесса обособления юго-восточного крыла индоевропейской общности, соответствующего, вероятно, началу процесса обособления греко-индоиранской общности в центральной и восточной части ареала.
Начало дезинтеграции ПИЕ V в археологическом выражении следует связывать с сильным воздействием с юга культуры Сэлькуца, которая, по характеристике Д. Берчу (1966, с. 1191—1192) является региональным проявлением Гумельницы, перекрывает слои поздней Винищ С, происходит от цивилизации Винча, перекрывается слоями Коцо-

127.

фени и содержит в своей последней фазе — Сэлькуца IV — элементы Бадена. Традиции культуры Винча в конце IV тыс. до н. э. продолжаются в горизонте культур Криводол -- Сэлькуца - Гумельница - (Караково VI — Бубани Хум I. В начале III тыс. до н. э. на юго-востоке от ПИЕ V появляются памятники Чернавода I - Сэлькуца IV, интерпретируемые исследователями как «степная инвазия» (Тодорова, 1980, табл. 21), ответственные за исчезновение культурного горизонта Криводол — Сэлькуца - Гумельница, оказавшие сильное воздействие на позднеиндоевропейские культуры, прежде всего культуру Лендьел. Появление этих памятников составляет эпохальное событие, поскольку Оно вызвало процесс распада и выделение новых .культурных групп на всех территориях ГШЕ V. В Силезии (ПНР) на основе КВК возни кают памятники типа Петровице Велки, Ракув; в Малопольше на основе лендьелско-полгарских памятников и KBK возникают группа Лажняны, которая всеми иследователями исключается из ступени Лендьел IV, но не всеми включается в последующую болеразскую ступень (Сохаадкий - 1981, с. 61 - например, включает их в болеразскую ступень Бадена); в Карпатской котловине — Словакии и Венгрии — появляются памятники Байч-Ретц и Лажняны, предшествующие и синхронные болеразским; в Моравии к таковым памятникам относят Брно — Лишень (Мюллер - Карпе, III/3, табл. 490: А). В Средней Германии и Чехии развивается вторая стадия КВ'К -средняя ступень ззльцмюндской культуры; в Польше ей соответствует поздневюрекская стадия, .которая разделяется с любоньской стадией болеразскими элементами (Неолит, 1979, рис. 106, с. 198).
Таким образом, если дезинтеграция КЛ проходит с выделением групп, которые не считают уже лендьелскими, то расслоение КВК на отдельные культуры проходит с сохранением культуры ядра. Процесс распада пракультуры индоевропейцев - культуры Лендьел и КВК -проходит в два этапа. На первом из них возникают памятники Болераза, которые сначала были выделены Немешовой-Павуковой только для Юго-Западной Словакии (1964, с. 163—268), а в настоящее время обнаруживаются по всей территории, где позже появляются баденские памятники (Сохадкий, 1981, с. 61) и включаются в раннюю, болеразскую ступень Бадена. На втором этапе появляются памятники классического Бадена, исчезает КЛ, но существует КВК.
Таким образом, если юго-восточный импульс Сэлькуца IV - - Чернавода I вызвал перегруппировку позднелендьелских памятников и образование болеразских памятников, то в ареал КВК этот импульс доходит только частично в виде отдельных элементов, не доводя до культурного перерождения КВК.
Ареал VI позднеиндоевропейской прародины (ПИЕ VI - рис. 46) характеризуется сосуществованием праиндоевропейской культуры КВК в виде ряда локальных групп и новых общностей, представленных памятниками болеразской группы ,н а юге праиндоевропейского ареала и культурой погребений с охрой в Потисье (продолжающей развитие древнеямной культуры Северной Молдавии, возникшей в предыдущий период, ПИЕ V). Ареал ПИЕ VI, строго говоря, следовало бы ограничить ареалом только. КВК как единственной праиндоевропейской культурой. Однако поскольку изменения в ПИЕ VI сравнительно с ПИЕ V носят характер перегруппировки праиндоевропейских культур без перемещения их, то условно название ПИЕ VI сохраняется за всем ареалом. Ниже в главе 11 мы подробно

128.

останавливаемся на обосновании происхождения ДЯК от блока культур КВК и Лендьел. В данном контексте можно только подчеркнуть, что связь ДЯК, КВК и Лендьел обеспечена аналогиями в антропологическом типе, керамическом инвентаре и погребальном обряде. Древнееямная (индоиранская атрибуция устанавливается в ретроспекции) культура в Венгрии и Румынии имела полукочевое хозяйство, ведущей отраслью которого было скотоводство, а хозяйство болеразской группы носило земледельческо-скотоводческий характер. Это обусловило и некоторые различия в материальной культуре. В то же время немногие керамические комплексы в курганах древнеямной культуры на территории Венгрии трудно отличить от болеразской керамики (Кетедьхаза, к. 5, 6 — Эчеди, табл. 12). Значительно большие различия имеются в керамике памятников древнеямной культуры юго-западного варианта, охватывающего Нижнее Подунавье, Буджакскую степь и северо-западную Молдавию. Эти памятники являются наиболее древними в ряду древневнеямных памятников Восточной Европы и датируются рубежом IV/III тыс. до н. э., в рамках относительной хронологии Трипольем ВI или BI—ВII (соответственно по Черныш и Виноградовой), о чем мы сообщали в ряде работ (Сафронов, 1983).
Сравнение 13 основных типов керамики юго-западного варианта ПЯК, выделенных Яровым (1986, рис. 19—22) обнаруживает параллели c керамическими формами культуры воронковидных кубков и позднего Лендьела (рис. 51), с которыми граничили в Прикарпатье носители ДЯК.
Антропологические данные свидетельствуют о полном совпадении краниологических серий КВК и серий ДЯК юго-западного варианта. Западные памятники ДЯК древнее восточных, а дунайские и потисcкие памятники древнее восточных, но моложе прикарпатских (подробнее см. ниже). Ранний возраст западных памятников древнеямной культуры и связь их с южными районами через культуру Сэлькуца IV подчеркивается и нахождением в ранних ямных комплексах зооморфных скипетров, которые были найдены в слоях, следующих за горизонтом Криводол — Сэлькуца (т. е. в Селькуце IV) и в слоях поздней Гумельницы. Таким образом, западные находки скипетров относятся ко времени конца первой четверти III тыс. до н. э., судя по относительной хронологии культур в Юго-Восточной Европе. Появление их действительно соответствует значительным переменам в истории региона (ем. о скипетрах ниже), однако эти события требуют иной интерпретации. На юге индоевропейского ареала мы уже не прослеживаем отдельно памятников КВК. или Лендьела, как это имело место в ПИЕ V. Их место занято памятниками болеразского типа, возникшими на основе двух культур КВК и Лендьел. Впервые памятники болеразского типа были выделены В. Немешовой-Павуковой в 1964 году, на материалах Словакии (1964, с. 163—268). В 1981 году Сохацкий отнес к Болеразу памятники пост-лендьелекого горизонта в Польше (Лажняны — Вы-шенце — Злотники), в Словакии, в Венгрии (И фаза культуры Балатон), Румынии (Чернавода III), в Болгарии—(ранняя фаза Эзаро). Эти памятники он обозначил как раннюю (болеразскую) стадию 6а-денокой культуры, Баден I. В своих разработках периодизации баден-:кой культуры Немешова — Павукова (1981) болеразские памятники отнесла к Баден Iа. Сравнительно с болеразской ступенью Бадена, по Немешовой-Павуковой, болеразская стадия Бадена, по Сохацкому — более многослойная и шире территориально. Расхождение точек зрения Сохацкого и Немешовой-Павуковой и в том, что последняя считает определяющим в образовании Болерлза юго-восточный импульс в в виде культуры Чернавода III, а Сохацкий отрицает генетическое

129.

родство Болераза и Чернаводы III, констатируя только ареальные связи.
Включение Болераза в древнейшую ступень Бадена не вызывает дискуссий. Речь идет о том, считать ли Болераз саморазвитием и консолидацией двух культур КВК и Лендьел под влиянием какого-то внешнего импульса или считать внешний импульс вошедшим в Болераз как генетическое звено. Механизм образования Болерааа состоит не c распространении одной культуры из одного центра по столь обширной территории (в этом случае памятники были бы монолитны), а в распространении определенного интеграционного импульса на региональные варианты одних и тех же культур КВК и КЛ (об этом свидетельствует различение компонентов КВК и КЛ в болеразских памятниках, которые к тому же имеют очень много общих черт с КВК и КЛ).
Для доказательства этого тезиса мы провели сравнительный анализ керамических комплексов КЛ, КВК, Болераза и Бадена (рис. 38). Болеразские и баденские памятники связываются Немешовой — Павуко-вой (1981, рис. 1, 2, 3) по 10 типам (рис. 38: 20—41), которые отражают на 100% керамический комплекс Болераза. Нами показано, что существует даже 11 параллелей между керамическими комплексами Болераза и Бадена. Связь Болераза и КВК осуществляется по 8 типам (рис. 38: 11—19), а с КЛ — по 10 типам керамики (рис. 38: 1—9). Если принять комплекс Болераза за меньший, то коэффициент совмещения его с комплексом КВК и КЛ будет равен соответственно 0.9 и 0.7 (см. о методике расчета коэффициента в главе 4). Такое значение коэффициента позволяет говорить и о генетической связи, и о принадлежности к одному культурному кругу Болераза, культуры Лендьел и КВК.
Исчезновение двух культур, которые мы считаем праиндоевропейскими, К.Л и КВК, к началу болеразской ступени Бадена, которое датируется по С 14 2825±60 и 2720±40 гг. до н. э„ т. е. 29—28, вв. до н. э. (Немешова-Лавукова, 1981, с. 286, рис. 16, объекты 1 ступени Бадена в Глинско) означает, что на юге праиндоевропейского ареала ПИЕ V единство общеиндоевропейского состояния кончилось, и границы ТШЕ сместились к северу.
'Распад позднеиндоевропейской общности на севере, а точнее распад древнеевропейской общности начался фактически только с ПИЕ VI, когда появляются новые культуры, производные от КВК, культура шаровидных амфор и культура шнуровых керамик. После образования этих культур КВК продолжала существовать и занимать основную часть территории. Синхронизация памятников севера и юга ПИЕ обеспечивается нахождением в комплексах Зальцмюнда капеллированной керамики, т. е. когда на юге ПИЕ VI существуют памятники Болераза, на западе и северо-западе продолжается развитие КВК.
На крайнем северо-западе ареала ПИЕ VI носители КВК начинают осваивать земли в низовьях Рейна (Голландия, Одорн, 2620±80: До-луханов, Тимофеев, 1972). Вступление в контакт с культурами североевропейского мегалитического круга и, вероятно, связанные с этим далекие экспедиции в Средиземноморье привели к выделению в ареале континентальной КВК двух областей — Средней Германии с зальцмюндской группой КВК и Северной Германии с вальтерниенбург-берн-бургской группой КВК. Эти две зоны перекрывались: вальтерниенбург-бернбургские памятники известны в области Эльбы - - Заале, но их связи обращены к более северным территориям, тогда как связи Залыц-мюнда определяются юго-восточными территориями (Мюллер - Карпе. 1974, с. 209—214). Памятники Зальцмюнда плохо расчленяются стратиграфически с Вальтерниенбург - Бернбургом, но обе группы моло-

130.

же Баальберга, о чем свидетельствуют данные стратиграфии курганов в Германии (Мюллер-Карпе, 1974, т. HI, № 553, 589, 590, 610). Стратиграфия среднегерманских курганов указывает на большую древность памятников Зальцмюнда относительно памятников КША и КШК, а также бернбургской группы КВК (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, с. 211, сн. 2 с обобщением данных Фишера и Милденбергера). Связь Зальцмюнда с Болеразом осуществлялась через юго-восточную группу КВК, любоньской фазы КВК Польши (Неолит, 1979, рис. 106; Мюллер - Карпе, т. III, 1974, с. 211); о связях с культурами юго-востока Европы позволяют говорить присутствие асков в комплексах Зальцмюнда (рис. 32:11).
Археологические материалы позволяют говорить и о более далеких связях КВК, а именно с культурами островной Греции и даже Кипра, что выражается в появлении орнаментации на керамике вальтерниен-бург-бернбургской группы и вазах Зальцмюнда и в занесении в керамический комплекс КВК Южной Скандинавии так называемых «сковород», характерных для культуры Керос-Сирос и Раннэлладского II—III периодов в Греции (Агиос-Космас: Мюллер-Карпе, 1974, т. ЛI, табл. 406:25—28). Ранее (Сафронов, 1983, с. 62) мы приводили эти факты для подтверждения гипотезы о морских связях североевропейской группы КВК с Восточным Средиземноморьем. Интересно, что аналогии двум керамическим (формам баденской культуры - - миске с перегородкой (Неуступный, 1973, с. 323, рис. 2) и черпаку со сдвоенной ручкой (Немешова-Павукова, 1981, рис. 5 тип Е) обаруживаются также в кипрских памятниках III тыс. до н. э.
Существует определенное сходство в ряде форм керамики КВК Скандинавии и Вальтерниенбург-Бернбурской группы КВК и керамики памятников Апулии (Целлино Сан Марко, Латерца — Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 431, 432). Это сходство, вероятно, не случайно, поскольку эти памятники образуют северное южное «рыло пояса мегалитических культур.
Этап развития КВК Зальцмюнда и Вальтерниенбург-Бернбурга до появления дочерних культур КША и КШК - - это этап территориальной целостности древнеевропейокого диалекта. Наиболее ранний памятник КШК в Халле Долау Хайде датируется по С14 2570±1;10 гг. до н. э. (Беренс, 1958, с. 213); учитывая участие в сложении КШК культуры воронковидных кубков, эта дата будет определять хронологическую дату распада древнеевропейского диалекта. Другая дата, определяющая начало этого процесса, 267б±40 для древнейших проявлений КША (Зарембово: Хензель, 1980, с. 50). Совстречаемость материалов КВК поздневюрекокой стадии и КША в Зарембово, Радзеюве позволяет говорить о доболеразском возрасте древнейших памятников КША, а дата Зарембово по С14 указывает, что болеразские элементы появляются в Польше после середины 27 в. до н. э., т. е. позже, чем на юге.
Несмотря на общее признание факта происхождения КША от КВК, никем не доказывалось это предположение, а тем более графически, иллюстрациями.
Сравнительный типологический анализ керамики двух культур, КВК и КША, проведенный нами (рис. 35, 36) показывает совпадение большого числа основных типов керамики. Существенна при этом представительность анализируемой выборки, т. е. в какой мере эта выборка отражает сводный керамический комплекс культур КША и КВК. Представительность выборки по КША определяется сравнением с классификационными схемами КША Т. Вислянского и С. Носека (1966 и 1967, соответственно) (рис. 37). О представительности выборки КВК; можно судить из сравнения со сводными керамическими комплексами

131.

Баальберга (рис. 29), Зальцмюнда, Вальтерниенбург-Вернбурга (рис. 31, 32). Результатом сравнения оказываются параллели 13 формам и 10 типам керамики двух культур — КША и КВК Германии и Чехии (рис. 36). Все типы КША, по классификации Т. Виелянского, находят аналогии в керамике КВК, а недостающие аналогии в германских памятниках КВК восполняются формами керамики из памятников, польской группы КВК (рис. 35). При всем сходстве керамики КША и КВК следует видеть и черты различия, которые обосабливают КВК и КША в отдельные культуры. Прежде всего удельный вес параллельных форм различен, а преобладание круглодонной шаровидной амфоры с 2 и 4 ручками в КША и отсутствие ее в КВК делает этот признак культурно-дифференцирующим для памятников 2-х культур. Существуют расхождения и в обряде погребения, и в погребальном комплексе, однако обосновывать отделение КША от К'ВК не входит в нашу задачу. Косвенным выражением сходства двух культур является тот факт, что до середины 30-х годов эти две культуры рассматривались как одна.
Хронологическая позиция памятников КША определенна. В Польше могилы КША занимали верхнее стратиграфическое положение в куявских курганах, относящихся к КВК (Вислянский, 1970). Существует ряд данных вертикальной стратиграфии, указывающих на более древнюю хронологическую позицию вальтерниенбург-бернбургской группы КВК в Германии относительно КША и КШК. Так, к ним относят Гар-церхоф около Ростока; Латдорф, Погендорф форст (Мюллер-Карпе, 1974, № 567, 590, 606/. В Южной Скандинавии КВК продолжает свое развитие, когда одноименные памятники исчезают в Средней Германии. На территории Западной Украины КВК сосуществует с КША (Свешников, 1983, с. 18). Синхронность КША и КВК с позднетрипольскими памятниками доказана материалами Польши и Западной Украины (Свешников, там же). Из этого следует, что КША появилась в древнейшем варианте в бассейне Средней и Нижней Одры и Варты в доболеразском горизонте КВК (с датой около 2800—-2700 гг. до н. э.) и просуществовала почти до 22 в. до н. э. (дата Клементовиц Д 4190±40, 4145±69, т. е. 2240 и 2190 гг. до н. э. - - Долуханов, Тимофеев, 1972, с. 58). Подробная хронология, относительная хронология с КВК, со-встречаемость в одних памятниках с КВК и типологически тождественные лараллели между керамикой КША и КВК делают гипотезу о происхождении КША из КВК почти аксиомой. Интересно, что модель образования КША и распространения этой культуры аналогична модели сложения КВК на базе Лендьела и распространения ее на север, восток и запад.
Действительно, на запад носители КША продвигаются до Рейна и верховьев Дуная (Хензель, 1980, рис. 75), на юг — до Восточной Чехии я Северной Моравии (Хензель, там же) и на юго-восток до Среднего Пюднепровья (Даниленко, 1974, с. 84; Свешников, 1983, с. 21). В 1974 году мы показали, что КША достигает предгорий Западного Кавказа, о чем свидетельствуют дольмены Новосвободной (Николаева, Сафро-нов, 1974). Таким образом, в конце существования ПИЕ VI, на рубеже 28/27 вв. до н. э. на основе КВК возникает производная от КВК - - культура шаровидных амфор, а затем в 27/26 вв. до н. э. - - северо-западная производная КВК - - культура шнуровых керамик. Сложение древнейших памятников КША происходит на периферийных территориях KBK, в Куявии аналогично тому, как ранее в середине IV тыс. до н. э. проходило зарождение КВК на окраине ареала культуры Лендьел. Позднее носители КША продвигаются на запад и занимают территории вальтернненбург-бернбургекой группы КВК с отдельными проходами

132.

до Рейна (Хензель, 1980, рис. 75), на юг -- до Восточной Чехии и Северной Моравии (Хензель, там же), а затем на восток - - до Днепра (Свешников, 1983, с. 21) и Северного Кавказа (Николаева, Сафронов, 1974). Появление на западном и восточном крыле позднеиндоевропейской эйкумены или древнеевропейской прародины - в археологическом выражении культуры воронковидных кубков - двух культур КША и КШК -- характеризует распад единства материальной культуры в указанном регионе, занимаемом ранее одной культурой КВК, что соответствует, вероятно, началу распада древнеевропейского диалекта и. е. праязыка.
Устойчивость и чистоту древнеевропейской гидронимии в Центральной и, особенно, в Северной Европе можно объяснить более долгим (в течение периодов ПИЕ III—VI) непрерывным существованием древнеевропейского диалекта, представленным археологическим эквивалентом КВК, в отличие от юго-восточной (греко-индоираноязычной) группы, представленной культурой Лендьел.
Если учесть, что образование болеразских памятников на южном крыле позднеиндоевропейской эйкумены - - это конец процесса исчезновения горизонта Гумельницы и родственных ей культур, начало движения на запад носителей выделившейся культуры индоиранской атрибуции ДЯК, образование на краю эйкумены КВК—.культуры шаровидных амфор, то можно "констатировать, что начало болеразского горизонта - - это и есть конец о)бщеиндоевропейского состояния и начало членения древнеевропейской общности. Если вспомнить, что импульсом к появлению болеразских памятников послужило возникновение памятников типа Селькупа IV, которые являются проявлением позднейшей Винчи, то нетрудно связать конец тысячелетней культуры Винча на Балканах, перегруппировку и исчезновен>ие ее дочерних производных типа Гумельницы, консолидацию носителей КВК и КЛ в новой группировке Болераз в историческое событие, которое вызвано одной причиной. Такой причиной, вероятно, была нарастающая аряд-ность, смена хозяйственного типа, .которая повлекла и изменения в материальной и духовной культуре.
ПИЕ VII характеризуется противостоянием праиндоевропейской культуры КВК на севере ареала и ее дочерних производных—КША и КШК, а на юг-е баден-ско и культуры как новой фазы интеграционного импульса, в которой объединяющие черты преобладают над своеобразием каждой из включенных в нег культур (рис. 45).
Баденская культура классического типа в этот период занимает юг праиндоевропейского ареала -- территорию Моравии, Словакии, Венгрии, Н-ижней Австрии. Она заходит также в Югославию. Родственные баденской культуры обнаружены в Румынии (культура Коцофени), Болгарии (Эзеро VI—IV, Михалич), во Фракии (Дикили-Таш, Сита-грой) (Немешова-Павукова, 1980, карта, рис. 18). В степных районах Венгрии и Западной Румынии наблюдается чересполосное существование этой культуры, Баден I, II, с древнеямнрй — ДЯК (Зчеди, 1980; Зирра, 1960), памятники которой продолжают существовать и в период, соответствующий ПИЕ VII (Кетедьхаза: 2295±80; 2263±160).
Баденская культура знаменует отсутствие праиндоевропейских культур в ареале ПИЕ (в южной части его), а следовательно, и прекращение общеиндоевропейского состояния в этом районе. Существенно важна территориальная близость памятников Бадена как к курганным погребениям древнеямной культуры (ДЯК), так и к

133.

памятникам ранней бронзы Фессалии, поскольку ДЯК имеет индоиранскую атрибуцию, а памятники Фессалии конца III тыс. до н. э. с так называемой «минийской» керамикой близки к памятникам Греции Раннеэлладского периода середины III тыс. до н. э. и, таким образом, определяют возможность их протогреческой «атрибуции. Однако баденская вуаль покрывала не только протогреков, но и палеобалканский субстрат - носителей фракийского, фригийского, карийского, македонского языков, по Откупщикову (1988). Если на Дунае баденская культура налагается на две праиндоевропейекие культуры - Лендьел и КВК, то на юге ее памятники сменяют памятники культур, производных от Винчи (Гумельница, Сэлькуца). Синтез баденской культуры с культурами субстрата позволяет предполагать, что под баденской вуалью в этническом отношении скрывается более архаичная по языку индоевропейская этническая группа. Появление юго-веточных баденских элементов в Анатолии несколько проясняют этническую атрибуцию юго-восточного крыла баденской культуры как анатолийской (хеттолувийской).
Свою точку зрения об археологических компонентах культуры фессалийских памятников раннебронзового века мы сформулировали ниже (глава 10). Укажем только, что в памятниках Фессалии III тыс. до н.э. есть общие элементы с культурами Иордансмюль (двуручные сосуды -рис. 39: 9—14), Болераз (керамика с валиковой орнаментацией, глубокие миски с поднятой над краем ручкой — рис. 39: 31), Гумельница (аски — рис. 40: 13), Коцофени (амфоры —рис. 39: 28), Баден (миски, амфоры, кружки с высокими ручками).
Таким образом, генетическая связь «минийской керамики» с керамикой Раннеэлладского и Раннебронзового века Греции, а по цепочке аналогий и с центральноевропейскими культурами Болераз, поздний Лендьел и Баден, позволяет видеть в культурах южного крыла праиндоевропейского ареала археологический эквивалент протогреков и палеобалканского субстрата. В этом же ареале находятся и индоиранцы (ДЯК), поскольку связь ДЯК через полтавкинскую культуру со срубной культурой, связанной с североиранскими племенами, по мнению многих исследователей, утверждает индоиранскую принадлежность ДЯК.
Этническая атрибуция культуры дольменов Новосвободной как протохеттская, установленная нами в 1983 году (Николаева, Сафронов, 1983; Сафронов, 1983), получает дополнительное подтверждение в новых параллелях с болераз-баденской культурой, 7 керамических типов (что составляет большую часть болеразского комплекса и около половины новосвободненских типов), орнаментации канеллюрами и т. д. (см. главу 13). Связь Новосвободной с кубано-днепровской культурой, для которой Нами установлена индоарийская атрибуция (CM. главу 12), позволяет локализовать центры сложения этих культур вблизи болераз-баденской культуры.
Так выглядит схема эволюции блока праиндоевропейских культур Лендьел и КВК и доказательства их праиндоеврепейской атрибуции.
Позднеиндоевропейская прародина не представляет в свете этих данных чем-то застывшим, неизменным. Напротив, это динамичная система взаимодействия археологических культур, выделяющихся из праиндоевропейских культур на разных хронологических отрезках, определяющих иерархию их родства с позднеиндоевропейскими культурами Лендьел и КВК и с культурой финальной поры среднеиндоевропейского состояния—Винча (рис. 43—45). И может быть самый главный вывод состоит в том, что хронологи-

134.

ческий срез позднеиндоевропеиского состояния на этапах эволюции праиндоевропейской общности дает комплекс археологических культур, что объясняет неудачу исследователей, пытавшихся найти археологический эквивалент позднеиндоевропейской языковой и этнической общности в одной культуре.

135.

Hosted by uCoz