ГЛАВА 13
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ III ТЫС. ДО Н. Э.
ПРОБЛЕМА ХЕТТОВ. МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ
СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ - УСАТОВСКАЯ,
КЕМИ-ОБИНСКАЯ И НОВОСВОБОДНЕНСКАЯ.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ ДОЛЬМЕНОВ НОВОСВОБОДНОЙ
Во второй половине III тыс. до н. э. на юге Восточной Европы произошли исторические события, повлекшие исчезновение двух самых ярких культур III тыс. до н. э. - трипольской на западе и майкопской - на юго-востоке. На смену им пришли культуры - усатовская, кеми-обинская и новосвободненская, в которых мегалитическая традиция проявилась с разной силой. Региональный подход к изучению памятников не позволил исследователям поставить вопрос о связи этих событий.
На юго-западе Восточной Европы трипольские памятники претерпевают изменения, которые выражаются переходом от среднего к позднему Триполью - Триполью С; изменения коснулись всех сторон культуры - погребального обряда, керамической традиции (падает доля расписной посуды меняется характер росписи), формы жилищ.
В Крыму, Нижнем Поднепровье, Приазовье появляется кеми-обинская культура, не имеющая точек соприкосновения с неолитом Крыма.
На Северном Кавказе яркая майкопская культура древневосточного происхождения сменяется дольменными памятниками типа Новосвободной, все черты которых (кроме элементов металлокомплекса) никак не связаны с майкопскими памятниками.
Все эти культуры граничат между собой, несмотря на значительную удаленность самых крайних памятников - усатовских и новосвобод-ненских. Кеми-Оба доходит до Тамани, а на запад доходит до коренных усатовских территорий, равно, как усатовские импорты имеют место в Михайловке. Они имеют, кроме того, ряд сходных черт, достаточно специфических, и в большем количестве между собой, чем с культурами, предшествующими им. Это - мегалитические конструкции-кромлехи, каменные ящики, каменные заклады, погребальный обряд - "скорченно на боку" с кистями перед лицом. В керамике появляется амфора, известная в Европе со времен Винчи и КВК, в культуре шаровидных амфор, культурах шнуровых керамик, баденской культуре и т. д.
Все три рассматриваемые группы памятников не имеют местных корней, а следовательно, должны рассматриваться пришлыми. Доказательству этого тезиса и рассмотрению всех возможных гипотез происхождения дольменных памятников типа Новосвободной посвящается данный раздел работы.
217.
Выделением дольменной культуры в самостоятельную археологическую культуру наука обязана двум исследователям: Л. И. Лаврову (1960) и А. Д. Столяру (1960). Их работы, вышедшие одновременно, содержали разный подход, но привели к одному результату. Столяр на основании типологического анализа материалов из поселения Ме-шоко и данных стратиграфии пришел к выводу о разнокультурности майкопских и новосвободненских памятников, к сожалению, не развив подробнее этого положения.
Лавров пришел к выводу о необходимости выделения особой дольменной культуры Северо-Западного Кавказа, использовав в качестве базы доказательств анализ архитектурных форм. В работе Лаврова дана сводка более чем 1137 дольменов.
Как известно, в дольменах производились захоронения нескольких хронологических эпох - раннебронзовой (Эшерские дольмены, дольмены Новосвободной), позднебронзовой (кобанская и колхидская культуры) и железного века (раннесредневековые погребения), поэтому сказать однозначно, что дольмены - это форма могильной конструкции, свойственная только раннебронзовому веку, в настоящее время нельзя. Незначительный керамический инвентарь раннебронзового века в работе Лаврова (1960, с. 102-103), не анализировался в качестве основания для выделения культуры. Вместе с тем выполнена четкая архитектурно-типологическая классификация и разобран обряд погребения. По мнению Лаврова (1960, с. 107), обычай хоронить своих соплеменников в мегалитических постройках был заимствован северокавказцами у населения Средиземноморья в результате морских походов племен Северо-Западного Кавказа. Выводы Лаврова и Столяра фактически не были замечены большинством археологов. Это было связано с тем, что уникальный для того времени памятник Мешоко не был опубликован в полном объеме, а исследователи этого памятника быстро отошли от раннебронзовой тематики. Напротив, работа Лаврова, фундаментальная по замыслу и исполнению, не была обращена в своем отсутствующем археологическом аспекте к археологам. Как статьи Столяра и Формозова, посвященные Мешоко, так и статья Лаврова вышли в труднодоступных изданиях.
Вряд ли можно считать событием появление двух монографий В. И. Марковина (1974 и 1978 г.). Незначительно дополнив карту распространения дольменов Лаврова и приведя в своей работе классификацию Лаврова для дольменных построек, Марковин выделил три этапа развития дольменов, запутав, насколько это возможно, археологический аспект проблемы дольменов на Северном Кавказе. Только в вопросе принадлежности дольменов Новосвободной к дольменной или к майкопской культуре Марковин последовательно занимал противоположные позиции (в 1974 году он считал майкопские и новосвободненские памятники разнокультурными, а в 1978 году вновь считал Новосвободную вторым этапом развития майкопской культуры). Что касается атрибуции новых материалов из дольменов, относящихся к куро-аракской и другим культурам раннебронзового века Западного Кавказа, то она осталась не раскрытой Марковиным.
О правомерности выделения дольменной культуры Северо-западного Кавказа свидетельствует большая плотность их размещения на сравнительно небольшой территории, канонизированные формы, не встречающиеся в других регионах (трапециевидные и овальные в плане с портальными выступами и отверстием-входом и т. д.); обряд трупоположения (сидячее, скорченное на боку с руками перед лицом, вторичные захоронения). Незначительный материал, обнаруженный в дольменах, говорит о том, что древнейшие дольмены могут быть датированы
218.
в пределах небольшого хронологического интервала - 23 в. до н. э. - начало 11 тыс. до н. э. Атрибуцию древнейшей керамики, происходящей из дольменов, провела Н. А. Николаева (1981, с. 79-82). Выделяется группа впускных погребений с инвентарем колхидско-кобанского типа. Строительство дольменов, по мнению исследователей, прекратилось задолго до появления культуры, носители которой использовали воздвигнутые ранее дольмены. Можно присоединиться к мнению Лаврова, который предполагал однокультурность основной массы дольменных построек на Северном Кавказе.
Безуспешность попытки Марковина раскрыть археологический аспект проблемы дольменов объясняется его догматическим подходом к материалам по бронзовому веку Северного Кавказа и отсутствием в его исследовательском багаже того общеевропейского "культурного фона", на котором должны рассматриваться дольмены Кавказа.
Ареал дольменной культуры Северо-Западного Кавказа охватывает все восточное побережье Черного моря, Адыгец, Верхнее Прикубанье, степные районы Центрального Предкавказья, Пятигорья, Кабардино-Балкарии. К проявлениям дольменной культуры следует, вероятно, отнести Нальчикскую и Кишпекскую гробницы в Кабарадино-Балкарии.
Отсутствие генетической связи между майкопскими и новосвобод-ненскими памятниками мы обосновали в 1974 году в совместной с Н. А. Николаевой статье (1974). В 1982 году в цикле статей о майкопской культуры мы установили миграционное происхождение майкш-ской культуры мз Северной Месопотамии (междуречье Хабура и Бали-ха, армейские колонии, связанные с шумерским Уром на поселениях пред аккадского периода и Раннединастического III) и установили этническую принадлежность майкопских поселенцев как ар.мийцев III тыс. до н. э.
До сих пор нет четкого разделения на памятники раннего (майкопского) и позднего (новосвободненского) этапов. Так, общепризнанно, что древнейшими майкопскими памятниками являются закубанские и прикубанские, наиболее ярким выразителем которых является Большой Майкопский курган. Известно также, что майкопская культура развивала движение на восток до Чечено-Ингушетии (Бамут), где, видимо, была остановлена в зоне доминирования другой культуры - куро-аракской Восточного Кавказа. Движение на север шло также в двух направлениях к Дону и Днепру, на северо-восток - к устью Волги, об этом свидетельствуют памятники Константиновка на Дону, Михай-ловка на Днепре (нижний слой), Соколовка к/п Цаганур. Это движение проходило во времени, поэтому следует допускать, что памятники майкопской культуры на севере и востоке ее ареала позже кубанских, и, таким образом, существование хронологических этапов эволюции майкопской культуры очевидно. Р. М. Мунчаев выделяет два этапа майкопской культуры не на основании данных стратиграфии, а по характерным признакам могильных сооружений, обряда погребения. Кроме того, им выделяется промежуточная группа памятников, что может соответствовать еще одному этапу. Однако без введения данных стратиграфии последовательность памятников гипотетична (Николаева, 1982, с. 17, 20).
Таким образом, если можно не сомневаться в существовании ранних и поздних майкопских памятников, то вопрос о культурной принадлежности Новосвободной к позднему этапу майкопской культуры требует приведения дополнительных обоснований, тогда как хронологическое положение Новосвободной в ряду позднемайкопских памятников не вызывает в настоящее время сомнений. Однако Мунчановым и другими были смещены (понятия "культурная атрибуция", "синхронность
219.
памятников". В свете данных раскопок в Новосвободной и прилегающих к ней районах проведенных А. Д. Резепкиным в 1979-1989 гг., становится ясно, что Новосвободненские дольмены относятся по времени не к самым поздним майкопским памятникам даже в Прикубанье, Резонно спросить, почему майкопская керамика на раннем и позднем этапах сопоставима друг с другом, а на промежуточной стадии вдруг появляется керамика, которая не сходна ни с раннемайкопской, ни с позднемайкопской. Причины того, что столь долго в науке удерживается точка зрения об однокультурности Новосвободной и Майкопа, далеки от науки.
В 1982 году мы подробно изложили свои взгляды на происхождение Майкопа и отсутствие в майкопских традициях местных корней на Северном Кавказе. Николаева в серии работ 1980, 1981, 1982, 1987 гг. показала, что новосвободненские дольмены относятся к культуре, происхождение которой надо искать в круге культур шаровидных амфор, шнуровых керамик, воронковидных кубков на их хронологическом стыке. Небезынтересно вернуться к нашей аргументации 1974 года (Николаева, Сафронов, 1974), которая приведена за пять лет до начала раскопок Резепкина в районе Новосвободной, до исследований нами Прикубанья и Закубанья, за тринадцать лет до появления в печати первой интерпретации Резепкина обнаруженных им материалов (Ре-зепкин, 1987), за десять лет до появления в печати культурно-хронологических схем по Прикубанью и Закубанью разных авторов (Трифонов, 1985; Гей, 1985).
В этой работе (Николаева, Сафронов, 1974, с. 178) мы привели аргументы в пользу древневосточного облика майкопских памятников: гончарный круг, следы использования которого отмечалось исследователями на днищах и поверхности майкопских сосудов (Бобринский, Мунчаев, 1965, с. 12-21, рис. 2, 3); гофрирование керамики в подражание металлическим сосудам; обнаружение в инвентаре алебастровых сосудов в комбинации с золотыми накладками сосудов; высокая технологическая традиция изготовления керамики, выражающаяся в рецептуре исходного материала, однородного по химизму, по степени измельченности глины, в печном однородном среднетемпературном обжиге с восстановительным и окислительным режимами; в технике ангобирования, сопряженной с температурой обжига и т. д.
Отсутствие ручек и орнаментации на сосудах мы рассматривали как доказательства отличия майкопской и новосвободненской традиции. Все названные положения выдержали проверку временем. В 1982 г. мы предложили конкретный памятник, который повторяет весь набор майкопской керамики и указали конкретный круг памятников, под влиянием которых мог сложиться майкопский художественный стиль. Это Тель Хуэйра в Северной Сирии - восточная окраина государства Эблы, созданного, вероятно, выходцами из Ура. Шумероэламское искусство явилось основой, на которой возник феномен майкопского искусства. Такой стык шумерского и эламского искусства осуществлялся в Среднем Междуречье (Тель Асмар, Мари, Хафадже и др.) (Николаева, Сафронов, 1982; Сафронов, 1982).
В настоящее время более исследован домайкопский горизонт памятников на Северном Кавказе. К таковым относятся поселение Мешоко (нижний слой), поселение Свободное (Нехаев, 1984, 1985, 1987) поселение "Замок" в Пятигорье, основное погребение Комаровского курганного могильника в Моздоке (Гиджрати, 1986). Комплекс инвентаря этих памятников еще раз доказывает отсутствие местных корней для майкопской культуры. Общими категориями инвентаря майкопских памятников и домайкопских являются лишь каменные браслеты. Раз-
220.
личия памятников наблюдаются в керамике, обряде погребения, метал-локомплексе.
Новосвободненские памятники в 1974 году были известны только по раскопкам Н. И. Веселовского, представляли собой дольмены и богатый погребальный инвентарь, состоящий из керамики, металлокомплек-са орудий и украшений. С 1979 года в области станиц, прилегающих к Новосвободной, проводил раскопки Резепкин. В ходе этих полевых исследований был расширен новосвободненский керамический комплекс; дополнен металлокомплекс новыми предметами; получен ряд деталей, обогащающих наши представления о конструкции могильных сооружений и погребальном обряде. Эти новые данные о новосвободненском комплексе заставляют нас внести некоторые коррективы в нашу точку зрения 1974 года, хотя в своей генеральной линии наша концепция не изменилась (1983). В настоящее время ряд исследователей (приняли нашу концепцию (правда, иногда без ссылок на нас) о выделении памятников Новосвободной в отдельную культуру (Гей, 1986), о происхождении Новосвободной из круга культуры шаровидных амфор (Резепкин, 1987), о синхронных и генетически родственных культурных феноменах на территории Северного Причерноморья и Крыма (Резепкин, 1987; Ю. А. Шилов, 1982).
Мы впервые указали, что новосвободненские памятники отличаются от майкопских по форме могильного сооружения (каменные гробницы простой и сложной конструкции, однокамерные и двухкамерные с отверстием и без него). Обряд погребения как майкопской, так и ново-свободненской культуры сложен для изучения, поскольку преобладающее число майкопских могил ограблено, естественно с нарушением положения костей, однако имеющиеся данные говорят о положении погребенного на боку с ориентировкой на юг, юго-восток (Дзуарикау 2/5, 1/8). Черты новосвободненского погребального ритуала были обобщены нами в двух таблицах и рассмотрены на фоне погребального ритуала усатовских, кеми-обинских и памятников КША. Поскольку уникальные дольмены Новосвободной, раскопанные Веселовским, оставались таковыми вплоть до начала 80-х годов нашего столетия, то выделять новосвободненскую археологическую культуру в 1974 году нам казалось преждевременным (два закрытых комплекса, хотя и очень емких). В то же время было нецелесообразно отрывать новосвободненские дольмены от дольменной культуры Северо-Западного Кавказа. Согласно нашей концепции 1974 года, дольменная культура рассматривалась как некая общность мегалитических построек, в которую входили и новосвободненские дольмены, и нальчикская подкурганная горбни-ца, и дольменные постройки Северо-Западного Кавказа. Кроме того, из-за практической безинвентарности дольменов Западного Кавказа нельзя было выявить черты сходства и отличия дольменов с новосво-бодненскими памятниками, поэтому и сейчас следует признать единственно верным решением выделение и атрибуцию археологической культуры через ее происхождение. Для этого было показано, что керамический комплекс Новосвободной отличен от майкопского (т. е. не имеет местных корней), поэтому имеет миграционное происхождение. Чтобы доказать миграцию Новосвободной, необходимо было определить центр концентрации ее керамических форм за пределами Кавказа, а также установить промежуточные пункты миграции.
Позже было показано, что дольменная керамика сопоставима с новосвободненской и частично имеет те же истоки (Николаева, 1981, с. 79-82). Возросший объем информации по культуре Новосвободненских дольменов не сделал менее очевидным для нас выдвинутый нами тезис, что керамика Новосвободной резко отлична от майкопской по
221.
составу теста (песок, шамот, примесь толченой раковины), по орнаментации и наличию ручек. Отлична технология создания форм керамики: майкопская сделана на кругу, а новосвободненская без применения круга. Майкопская керамика ангобирована, а новосвободненская в некоторых экземплярах имеет окрашенную охрой поверхность. Орнаментальные композиции (ленты, украшенные зигзагом, наколы, жемчужины) и техника канеллирования позволяют не только точно определить хронологию Новосвободной, но и еще точнее определить атрибуцию исходных Для Новосвободной памятников, о чем будет сказано ниже. Даже исследователи, стоящие на позициях автохтонности Майкопа и Новосвободной такие, как Формозов, отмечали, что состав и обжиг, обработка поверхности сосудов из разновременных майкопских памятников варьирует в широких пределах. "Керамика ранней майкопской культуры (нижние слои Мешоко, Майкопский курган) более тонкостенна, лучше обожжена, тщательнее обработана, чем керамика позднемайкопская (верхние слои Мешоко, Скала, Веселый, Хаджох, Новосвободная) Формозов (1969, с. 119) объяснил это явление (ослаблением малоазийских традиций и возобладанием местных. Для полной смены (относительно майкопской) керамического комплекса, обряда погребения, художественного стиля (объемная металлопластика) такое объяснение вряд ли может удовлетворить.
Мы уже позже подчеркивали, что единственное сходство между Майкопом и Новосвободной состоит в некоторых типах металлокомплекса (топоры, долота), однако весь комплекс украшений меняется при переходе от майкопских к новосвободненским памятникам. Если металлокомплекс Майкопа возник в кругу шумеро-эламских памятников и в Северной Месопотамии, где особым образом преломились шумерские традиции, то все аналогии Новосвободной (посоховидные булавки) уводят в круг памятников Аккадского времени и культуры Аккада, Кроме того, в числе аналогий для новосвободненского ювелирного стиля приводят памятники Аладжинского некрополя. Как указывала Максвел-Хислоп (1974) анатолийский центр производства ювелирных украшений является вторичным по отношению к шумерскому ювелирному стилю. Эта вторичность и объясняет сходство и различия новосвободненского металлокомплекса и Майкопского комплекса. Николаева (1981, с. 77-100) высказала предположение, что новосвободненцы посещали Восточное Средиземноморье морскими походами и были знакомы с некоторыми культурными достижениями этого очага так же, как и анатолийского (Аладжа, Хорос).
Отсутствие сходства в керамике и обряде погребения Новосвободной и Майкопа, Новосвободной и куро-аракской культуры, а также Новосвободной и древнеямной позволяет говорить о пришлом характере новосвободненской культуры. В поисках исходного центра сложения памятников Новосвободной мы обратили внимание на кеми-обинские погребения в Крыму и Нижнем Поднепровье, а также на памятники позднего Триполья, с которыми новосвободненский керамический комплекс имеет много общих черт. Большое количество аналогий для керамики Новосвободной дали погребальные комплексы культуры шаровидных амфор Юго-Восточной Польши, Волыни и Подолии. Было проведено сравнение трех групп памятников с Новосвободной по элементам погребального обряда, могильным конструкциям и керамическому комплексу.
В 1974 году (Николаева, Сафронов, 1974, с. 174-199) хотя мы и не выделяли новосвободненской культуры в строгом смысле этого слова, но отделили ее от майкопской по всему комплексу культурных признаков и установили их разное порисхождение. Мы считали возмож-
222.
ным рассматривать новосвободненские дольмены в одном культурном блоке с дольменами Северо-Западного Кавказа на основании сходства их уникальной формы могильного сооружения. Более того, подчеркивали, что дольменные традиции переживают даже в памятниках средне-бронзового века в виде "трапециевидной формы плана верхнекубанских гробниц Усть-Джегутинской"; сходных керамических форм (двуручко-вые амфоры - Усть-Джегутинская 33/2 и Новосвободная), но в то же время указывали, что "нельзя ставить знак равенства, как это делают Нечитайло и Марковин, между новосвободненскими и верхнекубанскими посоховидными булавками" (там же, с. 176).
К этим чертам сходства между новосвободненской и кубано-терской культурой среднебронзового века можно добавить каменные ящики, характерные для культуры новосвободненских дольменов (число их возросло в связи с раскопками Резепкина в конце 70-х годов в Новосвободной) и для кубано-терских погребений Верхнего Прикубанья и Пятигорья; амфоры как ведущие керамические формы в обеих культурах. В новосвободненской культуре есть деревянные гробницы (ящики), которые зафиксированы еще в двух культурах Восточной Европы кеми-обинской и степном варианте кубано-терской культуры.
Перечисленные сходные признаки лишь частично входят в ядро кубано-терской культуры, которое, по Николаевой (1987, с. 14) состоит из ямы, ящика как могильной конструкции, вытянутого и скорченного обряда положения скелета с западной ориентировкой, кабардино-пятигорского топора, четырех типов амфор, двуручного сосуда. Указанного сходства достаточно, чтобы говорить о связи двух культур - новосвободненской и кубано-терской, о сходстве генетического порядка, но недостаточно, чтобы считать Новосвободную этапом или вариантом кубано-терской культуры. Расчет коэффициентов сходства показывает, что значение "К" меньше 0.3 (см. Николаева, 1987, 1989), и новосво-бодненская культура является самостоятельной археологической культурой с яркими самобытными чертами.
Древнеямная культура имеет коэффициент сходства с новосвободненскими памятниками равным 0, поскольку в обряде, формах могилы и керамике нет (никаких точек соприкосновения, кроме курганов.
Кубано-днепровская культура (Николаева, Сафронов, 1983, с. 43- 83) имеет с новосвободненской культурой ряд общих черт. Эти черты выражаются в существовании ряда керамических форм (рис. 56), встречающихся как в КДК, кеми-обинской, так и новосвободненской культуре. Различия существуют в форме могильного сооружения, в обряде погребения. Так, для КДК характерны ямы с настилом и повозками, эпизодичны деревянные конструкции. Лишь наличием курганов в КДК и Новосвободной они могут объединяться по форме могильного сооружения.
Сходство бомбовидных амфор из дольменов Новосвободной и погребений КДК (Крупская 3/16 - рис. 58: 1-3) позволило говорить о культуре погребений с повозками в Прикубанье как о степной филиации Новосвободной (Николаева, 1980). Более детальный анализ позволил разделить эти две культуры, хотя тезис о генетическом сходстве памятников двух культур - Новосвободненской и КДК - сохраняет свое значение (Николаева, Сафронов, 1983; см.: глава 12).
Различия между культурой дольменов Новосвободной и культурами, соседними в ареале и диахронии (древнеямной, кубано-днепровской, кубано-терской, кеми-обинской) более значительны, чем различия между собственно новосвободненскими памятниками. Следовательно, можно констатировать, что имеется некоторое число памятников, занимающих определенное пространство, связанных интегральным качеством и
223.
единственно возможной связью, что выражено в существовании новосвободненского культурного комплекса. Задача выделения новосвобод-ненской культуры облегчается тем, что ее памятники сосредоточены на небольшой территории. Аналогичная работа проделана с воссоединением кубано-терской культурной традиции в базовом регионе Северная Осетия (Николаева, 1989, с. 3-74). Однако существуют и препятствия для решения задачи (Представления во всей полноте новосвободненской культурной традиции (согласно методике Николаевой): новые материалы не (публикуются уже 10 лет.
Погребальный обряд культуры дольменов Новосвободной включает несколько типов могильных сооружений: дольмены, ямы и ямы с деревянными и каменными ящиками, причем дольмены являются культурно-специфическим признаком новосвободненской культуры, выделяя ее из ряда культур в ареале и диахронии; от дольменов дольменной культуры Западного Кавказа новосвободненские дольмены отличаются также некоторыми конструктивными чертами. Так, дольмены Новосвободной представляют собой двухчастный каменный ящик с отверстием во внутренней (плите, разделяющим ящик на две части. Этот тип дольменов впервые был раскопан Веселовским; неединичность этого факта была подтверждена Резепкиным, раскопавшим в 1979 году в Новосвободной еще один такой дольмен (курган 31, п. 5 - Отчет № 7579а). Боковые плиты таких дольменов вкапывались в землю почти на половину высоты. Для укрепления стен использовалась булыжниковая подсыпка. Дно гробницы было покрыто аналогичной плитой.
Каменные ящики в ямах позволяют проследить упрощение традиции дольменов, перерождение их в каменные ящики, которые позже стали характерны для верхнекубанского, пятигорского вариантов КТК. Правда, в отличие от КТК ящики Новосвободной имеют почти подквадрат-ную форму, что коррелирует со скорченным положением погребенных в Новосвободной.
Ямы в Новосвободной являются широко распространенной формой могильного сооружения и ничем особенным не отличаются от других ямных могил. В целом в культуре Новосвободной широко используется камень в виде каменных панцирей и набросок над могилами.
Обряд трупоположения в Новосвободной связывает ее с памятниками КДК (Новотитаровская, к. 1, п. 8, 9, 10) и отдельными погребениями КТК (I и II этапа в Кабардино-Балкарии, и III этапа в Северной Осетии - Дзуарикау 3/2). Судя по форме могил, скорченный обряд практиковался даже, если до нас он дошел фрагментарно. Такой обряд отделяет памятники Новосвободной от памятников среднеброн-зового века кубано-терской культуры, но объединяет с памятниками майкопской культуры, как бы соответствуя хронологической границе между раннебронзовым и среднебронзовым веком. Обряд положения погребенного является для Новосвободной характеристикой меньшей степени избирательности, чем дольмены, однако может служить основанием для выявления генезиса новосвободненской культуры, поскольку в степных культурах этот обряд встречается, как будет показано ниже, только в погребениях генетически родственных культур - нижнемихайловской, кеми-обинской, усатовских памятниках позднего Триполья.
Керамика дольменов Новосвободной до сих пор не классифицирована, хотя материалы из раскопок Н. И. Веселовского и новые поступления керамической коллекции из раскопок А. Д. Резепкина образуют уже достаточно внушительное собрание - около сотни сосудов.
В 1974 году мы привели описание эпонимного комплекса, указав,
224.
что новосвободненский керамический комплекс состоит из "бомбовид-ных сосудов больших размеров с короткой, узкой и конически поставленной горловиной (рис. 56: 1) (Николаева, Сафронов, 1974, рис. 79: 1); высокогорлых амфор с двумя ручками (Николаева, Сафронов, 1974, рис. 78: 4); шаровидных амфор или амфор среднегерманского типа, по Прибе (Николаева, Сафронов, 1974, рис. 79: 4); кубков (рис. 56: 3) (Николаева, Сафронов, 1974, рис. 79: 3).
Дополнительные материалы из раскопок Резепкина повторяют указанные типы сосудов и несколько расширяют набор их. Повторяемость новосвободненского керамического комплекса говорит о существовании некоторого "ядра" типов керамики, создающего специфичность, избирательность новосвободненского комплекса. Расширение керамических типов происходит за счет мисок разных типов (три типа мисок: ворон-ковидных глубоких - рис. 59: 5; мисок с загнутым внутрь краем - рис. 59: 6; и мисок с вертикальным венчиком - рис. 59: 7), горшочков с воронкообразной горловиной, кружек (рис. 59: 7), а также новых типов реповидных сосудов и амфор. Бомбовидные сосуды различаются между собой по форме тулова: реповидные (у которых наибольший диаметр находится на середине высоты и наибольший диаметр больше высоты) и бомбовидные (у которых диаметр находится в верхней трети, плечевая часть отходит почти под прямым углом от маленького венчика). Венчик и одновременно горловина таких сосудов составляет от 1/10 до 1/30 высоты сосуда. У некоторых сосудов наибольший диаметр находится на середине высоты.
Двуручные амфоры (рис. 59: 14) различаются высотой горла, формой тулова и очертаниями горловины. Один тип таких амфор приближается к куявским амфорам КША ,(рис. (59: в), другой тип можно назвать кубком с 2 ручками или высокогорлой амфорой; третий тип был уже назван среднегерманской амфорой. Эта самая преобладающая часть комплекса КША, судя по числу выделенных в ней типов и подтипов. Есть с шаровидным туловом и круглым дном. Есть oплоскодонные амфоры.
Аналогии типам керамики Новосвободной существуют в ряде культур, меру участия которых в создании новосвободненского комплекса и следует установить при выяснении вопросов генезиса культуры дольменов Новосвободной.
Ближайшие культуры, в которых имеются аналогии реповидным и бомбовидным сосудам из новосвободненских дольменов - это кеми-обинская культура Крыма и Приазовья и фатьяновская культура Верхнего Поволжья, генетически связанные с КША и КШК (рис. 55-57), а также культура шаровидных амфор, подходящая к Среднему Днепру, обнаруживающаяся в настоящее время и в Верхнем Поднепровье, включающая полные аналогии этим формам сосудов. Связи отдельных форм керамики фатьяновской культуры и культуры новосвободнен-оких дольменов обсуждались с начала века (Спицын, Городцов, Антоневич, Европеус и др.), однако механизм этой связи не был раскрыт. Во всех названных культурах есть сосуды с округлым дном (кеми-обинская - Щепинский, 1985, с. 330, рис. 5; КША Западной Украины - Свешников, 1983, табл. XVIII: 8, XXIII: 6 и др.; фатьяновская - Крайнов, табл. 4; новосвободненская - Николаева, Сафронов, рис. 78: 9).
Во всех названных культурах есть кубки (кеми-обинская - Щепинский, 1985, с. 330, рис. 2, 6; КША - Свешников, 1983; фатьяновская культура - Крайнов, табл. 35, погр. 76; новосвободненская - Николаева,Сафронов, 1974, рис. 79: 3).
225.
Во всех четырех культурах есть миски. В трех культурах есть двуручные амфоры, кроме фатьяновской культуры.
В устойчивом керамическом комплексе фатьяновской культуры кроме этого встречаются низкошейные сосуды амфорного типа, составляющие 1/5 всех сосудов в среднем, сосудики амфорного типа с горловиной. Сосудов с ручками практически нет; нет трех типов амфор, составляющих специфику новосвободненского феномена (рис. 68), поэтому вопрос о связи фатьяновской и новосвободненской культуры может ставиться только в аспекте происхождения двух культур из близкородственных культурных центров, но после расхождения этих культур вторичного схождения не наблюдалось. В противном случае трудно объяснить отсутствие характерных новосвободненских форм в фатьяновской культуре даже при сходстве в некоторых деталях погребальных обычаев двух культур (обряд на боку скорченно с кистями рук перед лицом).
Сходство новосвободненской культуры с кеми-обинской констатируется на аналогиях шести типам керамики (короткошейные реповидные, двуручные амфоры, кубки двух типов, круглодонные сосуды, миски - рис. 56), типов орнамента (резной в композиции "елочка" на декоративном валике - рис. 56), типов могильных конструкций (каменные и деревянные ящики), в росписи на стенках ящиков (Щепинский, 1985, с. 331-336; Резепкин, 1987, с. 27, рис. 1, 2), в отряде погребения включая установку стел. По степени сходства кеми-обинская культура находится также в ближайшем окружении дольменов Новосвободной, но многое в оценке степени связи этих двух культур решиться при полной публикации материалов этой культуры, слабо известной вплоть до настоящего времени.
Связь Новосвободненской культуры и культур круга Болераз-Баден устанавливается по аналогиям в керамическом комплексе (рис. 59). Так, из 14 типов новосвободненской керамики 7 типов находят полные и тождественные аналогии в культуре Болераз-Баден. О значимости аналогий можно судить и по удельному весу, который имеют новосвободненско-болеразские типы в комплексе раннего Бадена. Если керамическая система Бадена в схеме Немешовой-Павуковой задана 8- 11 типами, а Бадена развитой ступени - 13 типами (Немешова-Паву-кова, 1981, рис. 1-5), то нетрудно видеть, что 64% болераз-баденского комплекса перешло в новосвободненский комплекс керамики. Это сходство усиливается, если учесть, что уникальная орнаментация ка-неллированием поверхности сосуда, отмеченная на одном из новосвободненских сосудов, могла быть воспринята только от болераз-баден-ской традиции, которая распространила этот способ декорирования сосудов и на другие соседние и синхронные культуры, как например, Иордансмюль и КВК Зальцмюнда. Действительно, техника канеллиро-вания, появившаяся в Европе, начиная с Винчи, просуществовала все периоды Винча А - О, перешла в культуру Сэлькуца IV и Болераз-Баден. Наряду с канеллированием в баденской культуре применялись ленты, заполненные елочным орнаментом в виде вписанных угловых нарезок, штриховки "паркетом" и зигзаги (рис. 60: 6, 9), которые представлены и на новосвободненской керамике.
Болераз-баденская составляющая новосвободненского комплекса включает амфоры двуручковые узкогорлые с двумя ручками на месте наибольшего диаметра (рис. 59: 1); амфоры с коническим горлом и двумя ручками у основания горловины (рис. 59: 2); высокогорлые двуручные амфоры-кубки (рис. 59: 3); сосуды со "стянутым устьем", без выделенной горловины, двумя ручками от венчика (рис. 59: 4);
226.
глубокие миски с воронковидной верхней частью (рис. 59: 5); миски-блюда со "стянутым краем" (рис. 59: 6); кружки (рис. 59: 7).
Однако в культурах круга Болераз-Баден нет традиции насыпать курганы; нет мегалитических конструкций, поэтому Болераз-Баден может рассматриваться в качестве одного из компонентов, участвовавших в формировании новосвободненской культуры.
Сходство керамики Новосвободной и культуры шаровидных амфор прослеживается по 8 из 12 типов керамического комплекса Новосвободной, имеющего ясно выраженные европейские параллели. В керамическом комплексе КША эти параллели охватывают 70 % типов, по классификации Т. Вислянского (рис. 37 и 59, 60, а также (Вислянский, 1966, таблица классификации керамики КША).
Сходство усиливается, если принять во внимание совпадение орнаментации на сосудах КША и Новосвободной. Так, на сосуде из Анеты (КША Западной Украины - рис. 60: 1) и бомбовидном сосуде из Новосвободной (рис. 56: 1) орнаментация включает одинаковые мотивы- вписанных углов. Очень существенно, что на сосудах Новосвободной пока не найдено шнуровой орнаментации, поскольку это хороший культурно-хронологический индикатор, указывающий на отсутствие влияния на формирование новосвободненского комплекса культур шнуровой керамики, хотя пока бомбовидным амфорам и кубку Новосвободной мы видим аналогию в комплексах КШК Саксо-Тюрингии (рис. 56: 8, 10).
Мегалитический компонент новосвободненской культуры может быть заимствован только от двух культур Западной Европы - культуры воронковидных кубков типа Вальтерниенбург-Бернбург и культуры шаровидных амфор, однако территориальный разрыв с КВК Северной Германии позволяет учитывать аналогии в могильных сооружениях Новосвободной с Вальтерниенбург-Бернбургом только опосредованно, через КША, которая входила с этими культурами в непосредственный контакт. Все многообразие форм могильных сооружений в Новосвободной находит соответствия в культуре шаровидных амфор и в КВК. Гробнице из стел в Нальчике, которая относится к новосвободненскому кругу, имеется параллель в гробнице в Решинеке, Могильненского ловят а в Польше (Насек, 1967 см. Николаева, 1980, (рис. 1: II: 4) (рис. 61: 1 и 7). Каменному ящику из плит в яме с забутовой булыжниками в Новосвободной существует полная аналогия в гробнице Осолин (рис. 61: 8) КША. Двухкамерные гробницы Новосвободной параллелизируются с двухкамерными гробницами КША (рис. 61: 9). Трапецие-видность плана дольменных конструкций и ящиков Новосвободной находит соответствия в могильных сооружениях КША (рис. 61: 10).
Кроме того, в Польше, в КША есть дольмены (Николаева, 1980, рис. 1: 6). Таким образом, дольмены, каменные ящики, двухкамерные гробницы, гробницы из стел в Новосвободной могли быть усвоены этой культуры только от погребального обряда КША, что подразумевает и включение, участие в формировании новосвободненской культуры носителей КША.
Связь новосвободненской культуры и культуры воронковидных кубков выражается как в прямых аналогиях некоторым керамическим типам Новосвободной (рис. 59: 11-13), формам могильных сооружений (рис. 61: 12-16), так и в опосредованных связях - культуры шаровидных амфор с культурой воронковидных кубков (рис. 34-36), объясняющих параллели между Новосвободной и КВК. Праиндоевропейская атрибуция КВК указывает на индоевропейскую атрибуцию одного из компонентов новосвободненского комплекса. Другой компонент - болеразский - в комплексе Новосвободной также имеет индо-
227.
европейскую атрибуцию, поскольку включил в себя частично КВК, а частично Лендьел, которые являются праиндоевропейскими культурами (см. главу 7). Таким образом, можно констатировать индоевропейскую атрибуцию составляющих новосвободненский культурный комплекс.
Памятники кеми-обинской культуры были выделены в отдельную культуру сравнительно недавно, хотя первые из них были раскопаны в конце XIX в. Основной вклад в изучение этой культуры внес А. А. Щепинский, а теоретически осмыслены они были, главным образом, О. Г. Шапошниковой, Д. Я. Телегиным, А. М. Лесковым и А. А. Щепинским. Между изданием "Археологии УССР" на украинском и на русском языке прошло более 10 лет, но многие точки зрения за это время претерпели изменения, в том числе и взгляды на кеми-обинскую культуру. Ареал распространения этой культуры в настоящее время - Крым, Нижнее Поднепровье и Приазовье (Тамань). Щепинский выделяет причерноморский, крымский и приазовский варианты. К этой культуре относят и нижний слой поселения Михайловка (Археология, 1971, с. 250). Культура представлена как погребальными, так и бытовыми памятниками, но первые изучены более основательно. Поселения приурочены к речным террасам и побережью. Погребения подкур га иные, основные и впускные. Впускные в курганы древнеямного времени. Насыпи невысокие, но встречаются и высокие курганы - до 5 м. Курганы земляные и с каменной обкладкой. Над могилами плиты и каменные заклады. Известны кормлехи вокруг могил. Могильные конструкции - каменные, деревянные ящики ,и ямы под плитами. Известны гробницы, выбитые из цельного блока (элементы дольменной техники строительства). Каменные ящики сделаны из хорошо подогнанных цельных плит; перекрыты одной или несколькими плитами (щели замазывались глиной). Деревянные ящики также сооружались из хорошо пригнанных плах, соединенных клиньями; грунтовые ямы имели закругленные углы и перекрывались каменными плитами. Погребенные лежали на боку скорченно или на спине в согнутом положении. Ориентировка выдерживалась в направлении В или СВ. На костях - следы охры. Известны одиночные, парные, коллективные до 30 человек погребения. Дно могилы посыпалось галькой, ракушкой или толченым известняком, что наблюдается и в раннебронзовых погребальных памятниках Северного Кавказа, на II этапе майкопской культуры особенно (Щепинский, 1985, с. 333-334). В обряде погребения отводилось определенное место огню (Щепинский, 1985, с. 335).
Едва ли не самым специфическим проявлением кеми-обинской культуры является установление стел над могилой, причем стелы могут выглядеть и как слегка подправленная плита, так и рельефная прорисовка человеческого лица на плите с орнаментацией и атрибутикой как на Керносовском идоле. А. А. Щепинский выделяет три типа объектов монументального искусства: менгир-плиты, менгир-стелы, менгир-статуи (Щепинский, 1985, с. 335).
Роспись стенок каменных ящиков, нанесенная тремя красками - белой, красной и черной, воспроизводит различные геометрические формы - треугольники, ромбы, квадраты, круги, полосы, точки (Щепинский, 1985, с. 334). В 1982 году (Резепкин, 1987, с. 26-33) в Новосвободной, в урочище "Клады" была найдена двухкамерная гробница с росписью на стенках камер. На белую грунтовку камня были нанесены рисунки двухцветной росписью - красной и черной. Таким образом, в Новосвободной выявлена та же полихромия: белая, черная, красная. Ближайшей аналогией новосвободненской композиции явля-
228.
ется не Гравировка на кромлехе Вербовка и Нальчикских стелах, из которых сооружена Нальчикская подкурганная гробница, а роспись на каменном кеми-обинском ящике из Курбан-Байрама и рельефы на Кер-носовском идоле. Так, на лицевой стороне этого идола в основании плиты изображена вереница лошадей (?), аналогичных новосвобод-ненским; на боковой стороне идола внизу изображена сцена "повер-жения врага": одна фигура лежит с воздетыми руками и растопыренными пальцами, изображенными преиувеличенно; другая фигура дана в падении. Трудно установить семантику этой сцены, однако нас интересуют больше стилистические совпадения деталей новосвободненской и керносовских фигур. Наконец, на лицевой стороне Керносовского идола изображены атрибуты власти - топор, два посоховидных предмета, нож, булава и др. В новосвободненской композиции вместо оружия ближнего боя даны лук и стрелы в колчане.
Можно вспомнить также, что изображения антропоморфной фигуры на стенках сосудов с разведенными ногами и воздетыми руками с растопыренными пальцами встречаются на керамике ряда индоевропейских культур, начиная от Винчи, моравском варианте культуры Лендьел, в росписи и гравировке на стенах гробниц КШК Тюрингии (Мюллер-Карпе, т. 3, табл. 499, А).
Аналогия, приведенная новосвободненской композиции Резепкиным в Лейне-Гелич у г. Халле, включает недостающие в швосвободненекой орнаментальные элементы (зигзаг, елочку, треугольники), но присутствующие на керносовском идоле (Резепкин, 1987, рис. 1, 2).
Инвентарь кеми-обинских погребений состоит из керамики, металло-комплекса и предметов из кости, кремня, камня.
Глиняная посуда тонкостенная, почти без орнамента, коричневого или черного цвета с лощеной поверхностью (в глине - примесь раковины). Все керамические типы соответствуют части новосвободненских: 1-й тип - низко- или короткошейные с выпуклыми боками сосуды; 2-й тип - кубки; 3-й тип - двуручные шаровидные амфоры; 4-й тип>- яйцевидные и круглодонные сосуды; 5-й тип - миски; 6-й тип - кубок со слабо профилированной горловиной; 7-й тип - безручковые широкогорлые амфоры. Все эти типы приведены А. А. Щепинским (1985, с. 330), перенесены из издания 1971 года в издание 1985 года, и следует полагать, что классификация керамики кеми-обинской культуры не претерпела изменений.
Металлокомплекс новосвободненского типа, состоящий из проушно-го топора, тесла и рогатой вилки, был найден а кеми-обинском (погребении у с. Долинка (Щепинский, 1985, с. 337).
Хронология кеми-обинской культуры. Относительная хронология кеми-обинских памятников связана, по Щепинскому, с периодом между датой нижнего слоя Михайловки и датой срубной культуры. (Щепинский, 1985, с. 336). Развитая кеми-обинская культура датируется по С14 серединой III тыс. до н. э. (деревянный ящик на Тамани - Коровина, 1974; Щепинский, 1985, с. 336). Дату металлокомплекса А. А. Щепинский определяет по Новосвободной 23-21 вв. до н. э. Растягивание кеми-обинской культуры на 800 лет неубедительно, и подобная ошибка связана с отсутствием четких критериев в выделении культуры Кеми-Обы. Соотношение Кеми-Обы и Новосвободной устанавливается по синхронизации нижнего слоя Михайловки и Майкопа, с одной стороны, и этого горизонта и Среднего Стога (Дереивки). По трипольской линии синхронизации Михайловка датируется Трипольем С1, а в абсолютных датах серединой III тыс. до н. э. (Шапошникова, 1985, с. 330). Для того, чтобы было достинуто правильное совмещение трипольской и древневосточной линии синхронизации необходимо дого-
229.
вариться, в какой системе берутся даты для двух линий синхронизации. В данной связи следует напомнить, что дату Майкопа мы определили, исходя из даты правления Саргона 2314 г. до н. э., а не 2370 г. до н. э. по другой системе. Таким образом, мы указываем на одну причину расхождения даты Майкопа (по трипольской линии синхронизации и по месопотамской) в один век.
Происхождение кеми-обинской культуры рассматривалось А. А. Ще-пинским как местное. А. М. Лесков отмечает (1967, 1968, с. 6): "крымские памятники типа Кеми-Оба не составляют особой крымской культуры, а являются лишь крымским вариантом культурной области, охватившей во второй половине III тыс. до н. э. - первой половине II тыс. до н. э. все Северо-Западное Причерноморье". Натяжкой было бы рассматривать это мнение Лескова как принадлежность Кеми-Обы к локальному варианту дольменной культуры. Не ясно, что за "культурная область от 25 до 15 вв. до н. э.". На Кавказ впервые обратили внимание в связи с Кеми-Обой Столяр и Шульц (1958), выделив группу "кавказской керамики". Не приводя никаких доказательств, Лесков поставил кеми-обинскую культуру в связь с Майкопом, рассматривая майкопскую культуру недифференцированно. О. Г. Шапошникова (Щепинский, 1985, с. 336) рассматривает кеми-обинскую культуру и энеолитические культуры Северного Кавказа как составляющие этнокультурную область (общность), не аргументируя это положение археологическими фактами.
Существеннно, как интерпретируются вновь открытые памятники в Северо-Западном Причерноморье, которые обладают чертами кеми обинской культуры. Щепинский полагает, что со временем памятники "Осиповка Николаевской области, Слободка-Романовка у Одессы, с. Ковалевка Николаевской области, Курисово-Петровского на Тили-гольском лимане, в курганах у с. Рахмановка, Баратовка, Константи-новка, Великодолинское, Старогорожено" выделятся в ингуло-днест-ровский вариант кеми-обинской культуры. Авторы раскопок подробно дают описание Великодолинских курганов и склоняются к кеми-обинской атрибуции этих памятников. Поскольку эти памятники в Северо-Западном Причерноморье находятся на территории усатовской культуры, то встает вопрос о хронологическом соотношении усатовских и кеми-обинских памятников и характере их связи. Решение этих вопросов связано с решением происхождения кеми-обинской культуры. Прежде, чем перейти к характеристике усатовских памятников, укажем, что уже два ведущих исследователя по энеолиту Украины признают, что на втором этапе памятники нижнемихайловской культуры являются фактически северочерноморским вариантом кеми-обинской культуры (Щепинский, 1985, с. 331). Этот тезис важен тем, что устанавливает субстрат для кеми-обинской культуры в виде нижнемихайловских памятников с влиянием Среднего Стога II. В этом заключаются и различия Новосвободной и Кеми-Обы, хотя исследования самого последнего времени убеждают, что культура Средний Стог II доходит до Нижнего Дона и Прикубанья, Адыгеи (Константиновка, Свободное) и также является субстратом для Новосвободной. Второй компонент субстрата для Новосвободной разобран подробно в главе о происхождении ямной культуры. Коротко напомним, что до - новосвободненские памятники - майкопские и домайкопские (памятники типа низшего слоя Ме-шоко, "Замка" у Пятигорска, Комаровского могильника, (Поселения Свободное). Другой вариант: различия объясняются не субстратом, а ареальными связями с соседними культурами. Для Кеми-Обы это связи с расписными культурами типа Усатово (отсюда и роспись), а но-восвободненцы прошли севернее и восточнее, из (близлежащих регио-230.
нов Кеми-Оба тяготеет, с одной стороны, к Северному Кавказу (Ново-свободнюй), а с другой стороны, доходит до усатовских памятников трипольской культуры. Аналогии керамики, кроме того (присутствуют в КшА и круге синхронных с ней и родственных культур.
Усатовские памятники (поселения, курганные и бескурганные могильники) в отличие от новосвободненских и кеми-обинских комплексов имеют ряд черт (роспись на части керамики, (глиняные статуэтки, некоторые формы посуды), связывающих их с предшествующей на этой территории культурой (этапы развития триполья В, С1, по Пассек). Однако исследователи признают, что в памятниках позднего Триполья, в частности, усатовских появляются новые элементы, не свойственные трипольской культуре более ранних этапов. (Некоторые исследователи предлагают выделять усатовские памятники в отдельную культуру - Думитреску, Гимбутас, Сулимирский). К ним относятся мегалитические конструкции (каменные ящики, каменные заклады могил, кромлехи, каменные стены, окружающие поселения и т. д.), обычай отмечать место захоронения каменными стелами, новые керамические типы.
Усатовские памятники также резко отличны и от трипольских комплексов на средних этапах развития (ВI-ВII по Пассек). Этот новый компонент в усатовских памятниках значителен и выражается в ранее неизвестном носителям трипольской культуры обычае насыпать курганы (Пассек, 1949 с. 194-201), обносить могилу кромлехом (Пассек, 1949, с. 194-297), замазывать щели каменного ящика глиной, отмечать курганы или места захоронения антропоморфными стелами (Пассек, с. 190) или плитами, на которых выбиты изображения животных или людей. Значительно меняется облик инвентаря, особенно керамики: (появляются амфоры (там же, рис. 97: 1-4, табл. II, I, III: 1-2, рис. 98: 2, 3, 5-9, рис. 99: 2, 3); некоторые амфоры украшены неизвестным до той поры шнуровым орнаментом (там же, табл. 97: 1-2, рис. 99: 3).
Всем новым элементам в Усатово имеются аналогии в памятниках кеми-обинской культуры и дольменной культуры Западного Кавказа, которые, как было показано выше, сами не являются местными на указанных территориях. Если значительное сходство кеми-обинской и западнокавказской дольменной культуры при отсутствии местной основы для этих культур можно объяснить генетической связью, то сложнее дать определение характеру их связи с усатовскими комплексами, в которых, особенно в керамике, отчетливо прослеживается местный - трипольский компонент. Несомненно, что связь усатовского населения с носителями двух указанных культур выходит за рамки обычных межплеменных связей. Совершенно очевидно, что появление многих одинаковых элементов, не встречающихся в Восточной Европе в комплексах энеолитического и бронзового века, в трех синхронных культурах, занимающих почти все Северное и Северо-Западное Причерноморье, может быть объяснено лишь сильным влиянием какого-нибудь единого культурного центра.
Выясняя, где локализуется этот центр, следует обратить внимание, что северная граница распространения усатовских памятников совпадает с южной границей восточного варианта культуры шаровидных амфор, влияние которой на позднетрипольские памятники признают многие исследователи (Мовша, 1985, с. 252).
Два интересных факта, которые опубликовала Т. Г. Мовша в 1985 г. относительно Усатова, были неизвестны в 1974 году. Усатовцы пробивали в известняковом материале коридоры, что является элементом
231.
дольменной строительной техники. Этот факт сам по себе указывает на круг культур, где эта форма существует - КВК, КША.
Происхождение усатовских памятников, по Збеновичу - результат продвижения выхватинских племен на юг. По Мовше, усатовские памятники образовались в результате вторжения с востока степного населения. По Збеновичу, "трипольские племена ассимилировали энеолитическое население кавказского происхождения, продвинувшегося в Степь", и небольшие группы ямников (Збенович, 1974; Мовша, 1985, с. 252). Следует отметить гибкую позицию Ю. Н. Захарука, который считает, что памятники кошиловского и софийского типа этапа СИ трипольской культуры ведут свое происхождение непосредственно от среднего триполья (Археология УСР, с. 183, 205), а возникновение памятников касперивского типа связано с появлением "нового этнического массива - племен культуры шаровидных амфор" (там же, с. 186). В настоящее время совершенно определенно большинство исследователей придерживается мнения о сосуществовании и взаимовлиянии трех культур КША, КВК и позднего триполья, о чем мы говорили в 1974 году.
Влияние культуры шаровидных амфор на усатовские памятники прослеживается по 14 признакам погребального обряда (большинство из них характерно также для дольменной культуры Северо-Западного Кавказа и Новосвободной, а также для Кеми-Обы), по особенностям технологии выделки керамики, выражается в появлении шнуровой орнаментации (Збеиович, 1972, с. 190-191, рис. 50: 1) и шаровидных амфор. Таким образом, устанавливается происхождение второго компонента синкретичных усатовских комплексов из культуры шаровидных амфор. Немногие оставшиеся элементы за вычетом трипольских и культуры шаровидных амфор (стелы с изображением людей и животных, гробницы с ложным сводом, укрепление каменными стенами поселений) находят (параллели лишь в кеми-обинской и новосвободненской дольменной культуре или заимствованы от Древнеямной культуры (скорченное на спине трупоположение).
Так выглядит наше доказательство 1974 года. В настоящее время в связи с новыми данными по Новосвободной и на основании опубликованных материалов по Усатову и позднетрипольским памятникам можно уточнить керамические формы, по которым прослеживаются связи Усатова и Новосвободной, Усатова и Кеми-Обы.
1-я форма - амфора с овоидным туловом плоскодонная с ручками на месте наибольшего диаметра, который проходит через геометрический центр сосуда. Этот тип сосуда находит аналогии в Бадене, КША, КВК, а позже в КШК. Впервые эта форма появляется в КВК Бааль-берга, а заимствована (точнее перешла с компонентом КВК) КШК, КША и Баденом от КВК (рис. 59: 1). В Усатове это преобладающая керамическая форма нерасписной керамики.
2-я форма - "среднегерманская амфора" встречена в КША, КВ^К, Новосвободной. Форма, характерная для Новосвободной (Николаева, Сафронова, 1974, рис. 79: 4).
3-я форма - кубки, которые характерны для КВК, КШК, КША. Наиболее близка форма усатовского кубка экземпляру из КВ]К (особенно северной группы), поскольку в них высота горловины превышала бы высоту тулова.
4-я форма -миски, которые характерны для названных культур, но можно добавить, что эти миски характерны для Выхватинцев, есть в Новосвободной и Кеми-Обе.
5-я форма - шаровидная амфора без ручек; венчик отогнут. Аналогичная есть в Новосвободной, в фатьяновской культуре.
232.
6-я форма - низкошейные сосуды реповидной формы. Они присутствуют в северных вариантах позднего Триполья.
Вообще много выхватинских форм нерасписной керамики присутствует в новой керамической коллекции из Новосвободной (рис. 59-60).
Целесообразно рассматривать керамику Выхватинцев и Усатова вместе, сопоставляя их с Новосвободной: так расширяется набор форм керамики. Складывается впечатление, что прав Збенович, в том что Усатово- дальнейшее развитие памятников Среднего Поднестровья- Выхватинцы, а другая линия развития связана с продвижением через Среднее Поднестровье к Нижнему Поднестровью той группы племен, которая дала начало Кеми-Обе и Новосвободной. Немаловажно узнать, на какой стадии эта группа восприняла курганную форму захоронения, поскольку первичное захоронение было в кромлехах. Все это движение начинается с Триполья С1, достигая Нижнего Поднепровья, что отразилось в памятниках нижнего слоя Михайловки, синхронного Майкопу и Триполью С1. Причиной движения, возможно, явилась Чернавода, которая рассматривается юго-восточным или анатолийским импульсом. Это привело к смещению Гумельницы, образованию Болераза, считающегося самой ранней фазой Бадена. Эти (перемещения отозвались и на более северных культурах - КША, продвинувшихся в Молдову, на Волынь и Подолию. В настоящее время возможно говорить о том, что усатовские памятники отразили влияние шаровидных амфор в керамике, а в погребальном обряде (оформлении курганной насыпи, включении камня в насыпь, в заклады могил, стелы, ложные своды, коридоры, прорубленные в известняке, обкладке стен камнем и т. д.) - отразились элементы мегалитической архитектуры. Связи с Анатолией, что сейчас признается металловедами и археологами, отразились в составе и технологии литья усатовских кинжалов. Эти контакты, возможно, принесли некоторые мегалитические элементы из мегалитического круга Средиземноморья. Связь КША с кеми-обинскими памятниками Крыма и Нижнего Поднепровья прослеживается по 12 элементам погребального обряда (Николаева, Сафронов, 1974, табл. I, II), по одинаковой технологии выделки керамики (примесь шамота, ракушки, лощение - там же, табл. III), по наличию одинаковых керамических форм. Керамические формы кеми-обинских комплексов тождественны как отдельным типам сосудов из комплексов культуры шаровидных амфор, так и сосудам из двух новосвободненских комплексов. Это реповидные амфоры с хорошо выраженным невысоким воротничком (Николаева, Сафронов, 1074, .рис. 80: 3, 6), которые встречены в КША Западной Украины (тип I формы 2, по Левицкому, 1929, с. 211-213, табл. IV: 1,4), амфоры среднегерманского типа (сравнить: Николаева, Сафронов, '1974, рис. 79: 4, 8 и рис. 80: |1), плоскодонные сосуды с короткой шейкой и раздутым туловом, близким к реповидным (Щепинский, 1971, с. 265), амфоры с высоким горлом и шаровидным туловом типа Михайловки.
Происхождение новосвободненской культуры Северо-Западного Кавказа вызвано теми же событиями, что и появление памятников усатовского и кеми-обинского типов, - с возросшей активностью племен культуры шаровидных амфор. Вклад последней в культуру дольменов Новосвободной Северо-Западного Кавказа значительно сильнее, чем в кеми-обинские и усатовские комплексы. Он прослеживается в 26 признаках погребального обряда (Николаева, Сафронов, 1974, табл. I, II), из которых 9 признаков являются общими для четырех разбираемых выше культур, 2 признака - для трех культур (Новосвободной, Усатова и Кеми-Обы), а 9 признаков представлены только в Новосвободной и КША.
233.
Сходство погребального обряда, характерного для культуры шаровидных амфор и дольменов Новосвободной настолько велико и детально, что не представляется вероятным его объяснить конвергенцией или даже заимствованием религиозных идей. Действительно, заимствование религиозных представлений у древних народов не сопровождалось полным отказом от религии предков, а выражалось таким явлением, как синкретизм, при котором в усложненном культе (обряде) сочетались как местные, так и привнесенные элементы.
Сходство керамического материала из комплексов К.ША и ранне-дольменных памятников, особенно погребений у ст. Новосвободной, настолько разительно, что невозможно объяснить его заимствованием "вошедших в моду керамических форм или более совершенных технических приемов" (к тому же лепная новосвободненская керамика значительно менее совершенна, чем изготовленная на кругу майкопская). Об определенных европейских влияниях на керамике Новосвободной говорили исследователи 20-30-х годов (Антоневич, Европеус - Николаева, Сафронов, 1974, с. 186, сн. Ч).
Сложная строительная техника, связанная с сооружением дольменов, не позволяет предполагать просто усвоение чужеродных элементов культа мертвых (об этом см.: Николаева, Сафронов, 1974, с. 186, сн. 2).
В этой связи правомерно допустить, что сходство погребального обряда, строительной техники и близость керамической традиции, отмеченные для новосвободненских дольменов и культуры шаровидных амфор объясняется инфильтрацией групп носителей культуры шаровидных амфор в Северо-Западное Причерноморье и далее на Северный Кавказ. Направление миграции можно обосновать рядом аргументов.
На Северо-Западном Кавказе и близлежащих районах нет исходных прототипов для дольменных погребальных конструкций. Синхронная новосвободненским дольменам кеми-обинская культура, как указывалось выше, хотя и знакома с каменными конструкциями, но сама имеет пришлый характер. В то же время мегалитические конструкции появляются в сравниваемой с Новосвободной культуре шаровидных амфор как наследие поздних хронологических вариантов культуры воронковидных кубков, с которыми КША частично синхронна.
Вторым аргументом в пользу указанного направления миграции свидетельствует тот факт, что на территории Западной Европы с глубокой древности (с IV тыс. до н. э.) был распространен обычай захоронения в дольменах (Даниел, с. 56). Традиция захоронения в мегалитических сооружениях стала известна и носителям культуры КВК в северных районах Европы в средненеолитическом (III по Монтелиусу) периоде развития. В то же время на территории Восточной Европы мегалитических сооружений нет вплоть до III тыс. до н. э.
Третьим аргументом в пользу направления миграции с северо-запада является почти полное отсутствие металлических изделий в комплексах ранней (куявской) стадии культуры шаровидных амфор (в поздних комплексах найдено всего 4 металлических предмета - Вислянский, 1970, с. 200), что с полным основанием позволило отнести культуру шаровидных амфор к концу неолита. В том случае, если предположить кавказское или причерноморское происхождение культуры шаровидных амфор, то совершенно невозможно было бы объяснить факт неожиданного исчезновения металла, которым богаты даже самые ранние памятники новосвободненской культуры Западного Кавказа, кеми-обинской культуры и Усатова. Такое явление нельзя объяс-
234.
нить и ссылкой на отсутствие месторождений медных руд, Так как район бытования памятников польской и восточной групп попадает в зону меднорудных месторождений. Последнее доказывается и тем, что культуры более позднего времени, существующие на этой территории, обнаруживают хорошее знакомство с обработкой меди, причем обеспечивают не только собственные потребности, но и производство на экспорт.
Хронология памятников четырех названных культур доказывает приоритет северо-западных памятников перед юго-восточными и соответственно направление миграции с СЗ на ЮВ.
Дата новосвободненских памятников (по северокавказской шкале) определяется по дате Майкопа и по стратиграфии новосвободненских и майкопских памятников. Новосвободненские памятники располагались в курганах выше майкопских. С другой стороны, постновосво-бодненские памятники перекрывались куро-аракскими погребениями сахчерского финального периода куро-аракской культуры. В своих работах "майкопского цикла" мы показали, что единственно возможная дата для Майкопа- 24/23 вв. до н. э. (по средней хронологии) и 25 в. до н. э. (по длинной хронологии). Сачхерские памятники, которые на Северном Кавказе перекрывают постновосвободненские, датируются по штыковым копьям временем Нарамсина и Шаркалишари. т. е. концом 23 в. до н. э., и лимитируют новосвободненские, С учетом запаздывания можно определять дату Новосвободной в пределах 2250-2150 гг. до н. э. (по средней хронологии - Биккерман, 1980), а по длинной хронологии на отрезке 25-23 вв. до н. э. Эти даты согласуются с датами для самых ранних погребений кубано-терской культуры в верхнекубанском варианте - 2140±60; 2070±60; 1930+60. Правда, эти даты сомнительны, поскольку атрибуция памятников была изменена после получения анализов на майкопскую (Нечитайло, 1978).
Для усатовских памятников существуют радиокарбонные даты 2450-2380 гг. до н. э. (пять дат) (Мовша, 1985, с. 254), а в целом для памятников позднего Триполья СII устанавливается хронологический интервал 2600-2000 гг. до н. э., по Свешникову (1983, с. 19).
Для памятников КША Свешников приводит несколько дат по С 14 а пределах 25-22 вв. до н. э. (Свешников, 1983, с. 19). Кроме того, он сообщает дату, когда КВК залегали совместно с керамикой КША на поселении в Зарембово - 2675 г. до н. э. (там же).
Таким образом, радиокарбонные даты для памятников КША и позднего Триполья показывают приоритет КША.
Радиокарбонная дата для погребения в Межлиманском кургане на Тамани (погребение относилось к кеми-обинской культуре) в пределах середины III тыс. до н. э. указывает на то, что кеми-обинские погребения несколько раньше Новосвободной, а дата для Новорозановки, которая несколько раньше нижнего слоя Михайловки, около 2900 г. до н. э., согласуется с схемой развития Кеми-Обы на субстрате нижнеми-хайловских памятников.
Таким образом, радиокарбонные даты разбираемых культур показывают, что 26 в. до н. э.-это время продвижения на восток КША в виде восточной группы ее памятников. Михайловский этап нежнемихайловской культуры датирован О. Г. Шапошниковой (1985, с. 330) серединой III тыс. до н. э. Усатовские памятники датированы 2400- 2300 гг. до н. э.
Стратиграфические данные показывают, что на поселениях трипольской культуры позднего периода залегает керамика КВК и КША. Сейчас никого не удивляет такая ситуация, из которой следует, что
235.
эти культуры сыграли свою роль в дезинтеграций массива трипольской культуры и в процессе "исчезновения триполья". Причем, фактор воздействия этих культур имел место после ослабления триполья ранними древнеямными племенами, которые оформились в период Три-полье В1-В2 и расчленили массив Триполья на два крыла - северное и южное. Об этом свидетельствует стратиграфия, полученная нами при раскопках в Молдавии, где погребения с трипольской керамикой периода В1-В2 перекрывали ямные погребения, и, напротив, перекрывались древнеямными погребениями. В кургане 9 у с. Думяны Рышканского района МССР разрушенное погребение под древнейшей насыпью с панцирной обкладкой периода Триполья С1-С2 перекрывалось свитой погребений по древнеямному обряду, одно из которых содержало бронзовый топор, найденный в Новосвободной (раскопки Резепкина), другое - шаровидную амфору с ленточными, с седловинкой, 4 ручками по плечикам, черного цвета с лощеной поверхностью.
В условиях малого количества карбонных дат особое значение приобретают данные стратиграфии и относительной хронологии.
Стратиграфических данных о соотношении Новосвободной с Кеми-Обой нет. Однако сходство редкого набора металлического инвентаря в каменном ящике у с. Долинка (кеми-обинская культура) и в дольменах у ст. Новосвободная, безусловно, свидетельствует о синхронности этих двух комплексов. В настоящее время эти комплексы считаются и наиболее древними из всех остальных памятников этих двух культур.
Стратиграфия поселения Михайловка (Шапошникова, 1985) показывает, что нижний слой составляет Михайловский этап нижнемихай-ловской культуры, которая явилась субстратом для Кеми-Обы и в этом поселении залегает вместе с ямными материалами ДЯК в слое Михайловка III, по Шапошниковой (1985, с. 330).
Доказана ямная атрибуция и среднего слоя, в жилище нижнего горизонта которого обнаружена трипольская керамика с черной росписью, которая появляется только в период Триполья С. Кроме этого, в настоящее время хорошим хронологическим репером является нахождение в предшествующем слое фрагментов майкопской керамики. Таким образом, по стратиграфии Михайловки майкопская культура в Нижнем Поднепровье предшествует памятникам, сопоставляемым с Новосвободной. Следовательно, сопоставимы не только инвентари и погребальные обряды кеми-обинской и новосвободненской культур, но и стратиграфическая ситуация, сопровождающая эти памятники. Выдающееся значение Михайловского поселения состоит в том, что оно позволяет связать памятники трипольской культуры с памятниками раннебронзового века Северного Кавказа и скорректировать две линии синхронизации с хронологической шкалой древневосточных памятников.
Стратиграфическое соотношение усатовских и памятников культуры шаровидных амфор отсутствует, но есть факты совместного залегания материалов КША на трипольских поселениях вместе с керамикой позднего триполья СП (Кошиловцы, Самчинцы, Никольская слободка) (Свешников, 1983, с. 18). Ю. Н. Захарук (с. 50-51) установил последовательность памятников трех культур, точнее синхронность позднего триполья с культурой воронковидных сосудов и следование КША за КВК. В Зимно Волынском им (Захарук, с. 50) была засвидетельствована синхронность культуры воронковидных кубков и сосудов позднего триполья. То же было зафиксировано Я. Ковальчиком в Грудеке Надбужном. В Клементовицах, повята Поляны на поселении КВК были произведены захоронения КША, причем одно из них вре-
236.
залось в яму № 16 - землянку КВК. О сосуществовании памятников позднего триполья с культурой шаровидных амфор свидетельствуют находки фрагментов сосудов этих культур на позднетрипольских поселениях (Новые Чарторыя, Костенцы, Кошиловцы). В Зарембово (Польша - Вислянский, с. 216) в одной из ям ранней стадии культуры во-ронковидных сосудов на дне была обнаружена (вымостка) из черепков КША. На ряде поселений этих культур встречаются вместе фрагменты керамики этих культур. В настоящее время в "Археологии УССР" (1985 г.) выражена коллективная точка зрения украинских археологов, что КША, КВК и позднее триполье С2 сосуществуют на одних поселениях, хотя известные колебания по поводу этой синхронизации проявились в "Археологии УРСР" (1971; Николаева, Сафронов, 1974, с. 190-191).
Этот вопрос требует и дальнейшего внимания, однако имеющиеся данные в Долгешти Мари свидетельствуют о том, что в период Городиштеа-Фолтешти культуры шаровидных амфор в Молдове уже не было. Поскольку памятники Городиштеа позже Усатово, то синхронизация Усатово и КША (восточной группы) косвенно может вытекать из стратиграфии Долгешти Мари.
Совершенно очевидно, что установленные в этих районах факты взаимного перекрывания усатовских памятников и КША зафиксировали тот момент, когда носители культуры шаровидных амфор продвинулись в юго-восточном направлении и вошли в зону распространения трипольской культуры *.
Появление в памятниках позднего триполья шнуровой орнаментации и "тюрингских" амфор свидетельствует о влияниях культуры шнуровой керамики на усатовские памятники. Возможно, новые элементы принесла культура шаровидных амфор, поскольку она испытала сильное воздействие культур шнуровых керамик на поздней фазе своего существования. По Вислянскому, начало культуры шнуровой керамики в Польше параллельно младшей фазе (III стадия) КША. Последняя исчезает с появлением межановицкой, счижовской и протоунетицкой культур (Вислянский, с. 217-219). Синхронность разбираемых культур доказывается находкой "тюрингской" амфоры в могиле 184, относящейся к КША, на поселении в Злоте (Кшак, 1970).
Исходя из данных стратиграфии, мы можем констатировать, что начало позднего триполья совпадает со временем появления культуры шаровидных амфор в Восточной Европе, а наличие черт шнуровой керамики в усатовских памятниках указывает, что начало возникновения усатовских памятников позже ранней фазы культуры шаровидных амфор, комплексы которой не отмечены шнуровой орнаментацией.
На основании рассмотренных данных о соотношении КША с КШК понятен синкретизм новосвободненского керамического комплекса, состоящего из "тюрингской" амфоры и кубка, характерных для общеевропейского горизонта шнуровых керамик (Николаева, Сафронов, 1974, рис. 79: 2, 3), амфор реповидных форм (там же, рис. 79: 2) и амфоры среднегерманского типа (там же, 'рис. 79: 4), встречающихся лишь в комплексах КША. Анализ новосвободненского комплекса сви-
* Культура шаровидных амфор распространена да; территории от Средней Германии, Богемии да Волыни и Подолии до Среднего Днепра. Общепризнано ее деление на три группы - западную, польскую и восточную. Периодизация КША основывается на принципе возрастания роли шнура в орнаментации керамики. 'Выделяется древнейшая фаза без шнура, поэтому наиболее рнними памятниками считаются комплексы Куявии (Вислянский, 1966, с. 125-126). Восточная группа образована продвижением на восток населения КША Повисленья и синхронна II, III стадии польского варианта КША,
237.
детельствует, что его отпочкование от КША не могло произойти в течение древней (куявской) стадии развития, поскольку комплексы последней не несут следов влияния КШК. Отсутствие шнурового орнамента не позволяет отнести это событие и к III стадии, по Т. Вислянскому, развития этой культуры. Движение носителей КША могло начаться только во время второй стадии существования этой культуры, когда она вошла в контакт с КШК. Включение ряда элементов последней в новосвободненский комплекс указывает, что это событие имело место в конце II стадии. Это подтверждается корреспонденциями культуры шаровидных амфор в баденском комплексе.
Присутствие шнура на сосудах из поселения Михайловка также говорит в пользу того, что самые ранние памятники кеми-обинской культуры отмечены влиянием КШК, о чем свидетельствует и амфора саксо-тюрингского сипа в кеми-обинском комплексе ("Археология УРСР", 1971, рис. 70: 3). Однако не прямым воздействием КШК на культуры Северного Причерноморья и Северо-Западного Кавказа следует объяснять эти явления, а скорее продвижением культуры шаровидных амфор, испытавшей влияние со стороны культуры шнуровых керамик, которые, возможно, и явились причиной ее смещения на юго-восток.
Нет уверенности в том, что новосвободненский комплекс был оставлен первыми переселенцами. Скорее наоборот, заимствование у майкопцев металлического инвентаря свидетельствует о длительности контактов двух культур, а следовательно, о некотором временном разрыве между началом миграции и сложением комплекса Новосвободной.
Границы исходной территории, с которой проходило движение носителей КША, достаточно расплывчаты. Они определяются границами польской и восточной групп КША, генетически связанных между собой, из памятников которой происходят все аналогии для причерноморских и северо-кавказских памятников. Хотя территория кеми-обинских, усатовских и культуры шаровидных амфор смыкаются, существует территориальный разрыв между всем этим культурным массивом и памятниками дольменной культуры Северо-Западного Кавказа. Этот разрыв заполняется находками стел в Приазовье и Нижнем Дону. Их культурная атрибуция связывается с причерноморскими группами того культурного массива, который 'восходит к культуре шаровидных амфор. Путь носителей КША отмечается также отдельными памятниками - дольменами в Приазовье, погребениями и поселениями на Нижнем Дону. В 1974 году мы относили к этому же культурному пласту нижний горизонт поселения Ливенцовка, который в 1985 году был отнесен О. Г. Шапошниковой к древнейшим памятникам нижнемихайловской культуры, ко II этапу которой относится Кеми-Оба, по Шапошниковой, Телегину.
Захватив все Северное Причерноморье, Крым, Северо-Западный Кавказ, племена КША осуществляли внутри своего массива активные культурные связи и, возможно, передвижения. К этим процессам следует отнести появление на Северном Кавказе кубано-терской культуры, в ядро которой вошло 4 типа амфор - тюрингские, куявские, среднегерманские, безручковые амфоровидные сосуды.
Верхнюю хронологическую границу для существования этих амфор, характерных для КША, в Восточной Европе дают памятники СБ II на Северном Кавказе, датируемых 15 в. до н. э. (Николаева, 1987).
В 1982 году мы связали с новосвободненскими памятниками хетто-палайцев. Обнаружение корреспонденции амфорам и кубку из дольменов Новосвободной в памятниках восточного побережья Средиземного
258.
моря (Библ) указывает на морской путь проникновения индоевропейцев, возможно, хетто-лувийцев, что согласуется, по нашему мнению, и с данными книги Бытия о появлении хеттов в Восточном Средиземноморье к самому концу царствования Нарамсина около 2200 г. до н. э. Близость дольменов Новосвободной к дольменам Западного Кавказа, позволившая ряду исследователей утверждать их культурное единство и распространение последних по всему восточному берегу Черного моря до Очамчири (Марковин, 1978, рис. 20) в 120 км по морю и в 160 км по побережью от страны Пала (Иванов, 1980, с. 130), делает реальным отождествление строителей дольменов с хетто-палайцами. Ряд черт новосвободненской керамики (черный блестящий ангоб на внешней поверхности и светлая "подкладка" изнутри) ,и металла (ножи) позволяет реально связать носителей дольменной культуры с хир-беткеракскими племенами Восточной Анатолии. Предположение о контактах с куро-аракским населением, родственным хирбет-керакскому, менее реально, поскольку регионы бытования памятников обеих культур разделены труднодоступными горами горной страны Большой Кавказ. Несомненны морские связи с Восточным Средиземноморьем. Они фиксируются как находки керамики, близкой к КША и КШК и новосвободненским образцам, так и распространенному в Причерноморье оружию восточносредиземноморского типа (кинжалы кипрского типа - в Северо-Западном Причерноморье; мечи, копья, кинжалы с ребрами жесткости - в новосвободненских дольменах; а также находки в последних металлической модели ковчега, собачек, находящих соответствие, помимо европейской культуры воронковидных кубков, также и в находках Библа). В результате этих связей получила окончательное оформление и архитектура дольменов Западного Кавказа, генетические истоки которой ведут к архитектурной традиции северных мегалитов КВК и КША. Морские связи населения восточного побережья Средиземного и Черного морей обеспечивали, вероятно, и контакты трех групп когда-то единого этнического массива, из которого предки лувийцев (Мелларт, 1971), заняли после разрушения Трои II приблизительно западную, прибрежную часть Малой Азии, тогда как предки хеттов и палайцев - строители дольменов Западного Кавказа - заняли юго-восточную часть причерноморской полосы Малой Азии, а затем распространились в ее южные районы. Вывод о более близких отношениях хеттского с палайским, чем с лувийским, подтверждается указанием Иванова, "о том, что в эпоху Древнего царства наиболее интенсивные контакты имели место между языком хатти, с одной стороны, и с хеттским и палайским, с другой" (там же, с. 136). Путь проникновения в Малую Азию по восточному побережью Черного моря подтверждается тем, что страна Пала была расположена между колхидской низменностью и страной Хатти (там же, с. 130); с юго-западной стороны к ним примыкала область распространения хеттов, древняя столица которых Куссара находилась в 150 км к ЗЮЗ от области Пала. Создается впечатление, что страна Хатти помешала продвижению хетто-палайцев к западу по черноморскому побережью Анатолии, хотя в приморском хеттском городе Цальпе "хетты обитали на рубеже III/II тыс. до н. э." (Иванов, 1980).
Косвенно на путь хетто-палайцев и общие судьбы носителей двух языков в период миграций указывают и сходные у обоих народов молитвы богу солнца, в которых "можно видеть отражение образа Солнца, встающего из-за моря" (Иванов, 1980, с. 131). В одном из параграфов Древнего царства хеттов, указывает Иванов, "говорится об особых привилегиях у жителей восточных городов Хеттского государства. В этом параграфе также можно было бы видеть свидетельства
239.
постепенного перемещения хеттов с востока на запад" (там же, с. 131-132). Мелларт связывает прибытие хеттов в Анатолию из Кавказского региона перед 1900 г. до н. э. с разрушениями у Байбурта (около Эрзерума на запад и на юг до Аксарая). Однако трудно говорить определенно, носители какой археологической культуры явились причиной разрушения, а также, в чем выразилась их связь с историческими хеттами. Найти археологический эквивалент хеттам и палайцам, или хетто-палайцам в III тыс. до н. э. мешает, по нашему мнению, слабая изученность юго-восточной части причерноморской полосы Малой Азии. Более поздние достоверно известные древнехеттские могильники в "гротах" приближаются к обычаю захоронения в дольменах, особенно вырубленных в скале. Книга Бытия дает основания полагать, что этот обычай существовал у хеттов с глубокой древности, а именно в первой половине 22 в. до н. э. Так, "достались Аврааму от сынов хеттовых поле и пещера, которая на нем в собственность для погребения" (Быт. 23: 19). Значительно больше для связи с мегалитической традицией дают сохранившиеся описания погребений хеттских царей "в каменных домах" под курганами, которое, по мнению М. Г. Бериа-швили "было связано с культом предков, существование чего в этом районе бесспорно" (Бериашвили, с. 50). Интересно, что первоначально "одна из главных функций кургана была функция святилища" (Бе-ригшвили, с. 50); в последующую эпоху у хеттов "курганы утрачивают эту функцию и остаются только гробницы". "Каменный дом" и "курган" по своему значению должны быть сходны; кремация должна была быть дорогой в сонм богов" (там же).
Обряд захоронения - "каменный дом под курганом" в буквальном смысле находит параллели только в дольменах Новосвободной, где уже зафиксировано два дольмена в форме "каменного дома" с двускатной крышей. О функции святилища курганов над дольменами говорят поминальные дары. Погребения в дольменах Навосвободной, судя по исключительному богатству инвентаря, принадлежали людям самого высокого ранга - вождям "новосвободненских" племен. У хеттов в каменных домах под курганами также хоронили только членов царской семьи. О важной роли огня в погребальном ритуале свидетельствует "небольшое количество углей, которые сопровождали погребения во всех типах дольменов" (Резепкин). Однако случаи кремации в новосвободненских памятниках нам неизвестны, хотя они хорошо представлены в памятниках КДК, которая, судя по последним данным, доходила до Новосвободной, а на основании вышеприведенного анализа керамического комплекса, находилась в тесном ареаль-ном союзе с новосвободненской культурой на Северном Кавказе, что при установленной индоарийской атрибуции КДК отражает неоднократно подчеркиваемые лингвистами индохеттские контакты вплоть до индо-хеттского ареального союза.
Связями Новосвободной с куро-аракской культурой можно объяснить анатолийские (хетто-пракартвельские) заимствования в картвельском, на которые указывают лингвисты (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 897-898).
Не отказываясь ни от одного из выводов работы 1974 года (Николаева, Сафронов, 1974), можно в настоящее время скорректировать зону формирования новосвободненского культурного комплекса в области контактов культуры шаровидных амфор и культур болераз-баденского круга, находившейся на территории современной Чехии, Молдовы. Сделать это правомерно, учитывая выявленный нами баденский компонент новосвободненской культуры и мегалитический компонент, который мог быть передан только КША. Для хеттской атрибуции но-
240.
восвободненского комплекса бесценно выявление болераз-баденской составляющей, тем более что, этническая атрибуция части болераз-баденского комплекса как лувийская уже обсуждалась прямо и косвенно в литературе. Баденское присутствие в Анатолии доказывал Калиц, проводя сравнение баденских и троянских (Троя III) керамических форм. Тезис о лувийском присутствии в Трое, после разрушения Трои II, развивает развивает Мелларт (1971, с. 409). Это увязывается с его разработками о появлении хеттов на рубеже III-II тыс. до н. э. в Анатолии, с хеттскими преданиями о символах царской власти и повозке, полученных из-за моря, а также с данными архива Эблы о хеттском присутствии в этот период, т. е. по вредней хронологии 23 в. до н. э.
Вместе с тем выявление "новосвободненской миграции" из районов Центральной Европы и связь Новосвободной с 2-я индоевропейскими культурами позволяет скорректировать ареал ПИЕП перед ее распадом.
241.
